Миp искусства

ПЕРВЫЙ номер "Прозы Сибири" за 1996 год удивил новым тематическим зигзагом. Если еще недавно журнал давал повод рассматривать себя как сборную солянку с тенденцией к фантастической развлекаловке, то последний (первый) номер - наглядное подтверждение тезиса о господстве документальной прозы в современной литературе. Трудно теоретически вообразить, что журнал (пусть номер журнала), составленный исключительно из документальной прозы (пусть и действительно сегодня господствующей), может быть интересен кому-либо, кроме сугубых любителей мемуаров и эссе. Но - риск (или портфель редакции) оказался оправдан. Номер читается.
Развитие буквально во всех произведениях темы "мы ленивы и нелюбопытны" с ее публичным и убедительным разоблачением, мне кажется, и является той булавкой, на которую нанизывается читательский интерес номера.

Произведения, документальные в основе и по стилистике, как раз будят и удовлетворяют любопытство и противостоящее лени движение мысли. Владислав КРАПИВИН представлен очередной автобиографической (не фантастической) повестью "Золотое колечко на границе тьмы", о которой можно сказать все то же, что и о прежних, опубликованных в "ПС" вещах. Прекрасное "детское, инстинктивное нащупывание каких-то космических закономерностей" художественно проиллюстрировано. Правда, вывод о том, что "между детскими фантазиями и парадоксами многомерных пространств существует что-то общее", скорее дан готовым, на уровне утверждения (иногда слишком многословного), чем на уровне образном (что уже, впрочем, сделано автором в его классической фантастике детского романтизма). Всем известный Юрий МАГАЛИФ в повести "В те еще годы!.." вспоминает свои юные годы, омраченные репрессиями, мастерски показывает, как все было в лагерях непросто. Геннадий ПРАШКЕВИЧ в "Комментарии к неизданной антологии" (подзаголовок) "Адское пламя" размышляет о советской фантастике (1917 - конец пятидесятых), двигаясь от любимой мною (и не только мною) мысли о том, что в каждой книжке, даже дерьмовой, "почти всегда можно отыскать нечто самоценное, никак от воли автора не зависящее - игра случая, как говорят моряки, воля Бога". Купившись на эту мысль, прочла я интереснейшее исследование Прашкевича (цитаты из произведений, писем фантастов к автору, его воспоминания, биографические справки о фантастах, рассуждения о времени и временах и проч., сплетенные в красивую композицию и изложенные умным русским языком). Прочла, не будучи любителем фантастики, и не пожалела, потому что еще одна мысль автора (и не одна только) мне оказалась симпатична: "Будущее невозможно без этих книг, потому что они существуют..." Валерий ГЕНКИН, живущий в Москве, в "Дневнике доктора Затуловского" реконструирует по воспоминаниям, семейным легендам и записям в дневнике, оставшимся после смерти, образ реально жившего благородного доктора, пережившего репрессии, испытавшего настоящую любовь и дружбу на всю жизнь и писавшего графоманские, но искренние стихи - образ живого человека, к которому автор изящно и откровенно документально пытается приблизиться (что не исключает возможности художественной мистификации во имя господствующей документальности, и эта неясность как раз интригует). Семь страниц изящного, очень наполненного текста. Александр БИРЮКОВ, живущий в Магадане и "в последние годы работающий над документальными очерками о судьбах поэтов, писателей, ученых, погибших в годы репрессий на дальнем Севере" (редакционная справка), тоже интригует. "Север. Любовь. Работа. (Глава из жизни Валентина Португалова)" - попытка реконструировать образ магаданского поэта, который родом из Подмосковья и из репрессированных в 30-е годы поэтов, дважды оказался в лагерях и вернулся в Москву лишь в конце жизни ненадолго перед смертью. Интереснейший материал, расследование мистификаций Португалова, догадки, намеки, в том числе о возможном предательстве героя, никакой категоричности, все то же движение по направлению к... И очень непростой, очень симпатичный герой, несмотря на все догадки автора - ведь автор дает читателю место для самостоятельного маневра. Михаил ЛЕЗИНСКИЙ (живет в Севастополе). "Литературные заметки. Попытка автобиографии". Автобиография - жизнь в литературных изысканиях и расследованиях удивительнейших фактов. Маленькие автобиографически-литературные детективы.

Несколько особняком в номере - фантастическая повесть Кира БУЛЫЧЕВА "Роковая свадьба", та самая развлекаловка с поучительной, но легкой моралью, с типичным булычевским остроумием. Опять про Великий Гусляр с его вечными неожиданностями - на этот раз шоп-турами в будущее, где за бочонок меда можно выменять надувную резиновую девушку, с которой можно все по-настоящему, и разговаривать, и прочее. Особняком же, мне показалось, стоит "Сказка для трехлетнего внука" Татьяны МУШАТ (жила в Н-ске, живет в Вермонте). Автобиографическая вещь состоит из высказываний ребенка, диалогов с ним и рассказов о прошлой, совсем чужой для него жизни у нас когда-то - "Сказки", несмотря на попытку создания художественной композиции, абсолютно бесхитростны и истинно документальны (вопреки прорывающимся сентиментальным и даже высокопарным нотам) - они не пронизаны любовью, тоской и опять любовью, они ими написаны, составлены. В них нет убедительности, как в перечисленных выше документальных произведениях, они не интригуют, не играют, они покоряют.

Вот и все. Прашкевич цитирует Жюля Верна (1902 год): "И я уверен, что через пятьдесят- сто лет у нас не будет романов и повестей в виде отдельных книжек, и писатели, которым суждено, подобно Мопассану, пленять мир своим талантом, будут помещать свои произведения в газетах, заполняя отделы судебной хроники, происшествий и т. д." Подтверждает ли этот прогноз сегодняшний день и сегодняшняя "Проза Сибири"? Конечно же, нет. Документальная проза номера лишний раз подтвердила художественность современной публицистики.

Анна ЛАПИНА