Миp искусства

 

26 мая в рамках традиционных "Литературных выходных" на сцене театра "Глобус" выступила со своей программой "Листая страницы русской поэзии" народная артистка России Алла Демидова

АЛЛА Демидова ушла с Таганки. Той, прежней Таганки, говорит она, больше нет. И не стало, пожалуй, сразу после отъезда Любимова. Если бы легендарный театр перестал быть уже тогда - до Эфрона, до Губенко - он остался бы в памяти у всех не разборками и дележками, а последним своим трагическим взлетом.

 

Расставшись с некогда любимым Любимовым, Демидова открыла свой театр "А". "А" значит не только "Алла", "А" - значит, это начало, значит, есть место для всех других букв алфавита. Актриса достаточно редко бывает теперь на Родине, чаще - в Америке, в Италии, в Португалии, в Японии, во Франции, где, как она говорит, ее ценят больше и понимают лучше, чем дома, в Греции, где "любят так, как я, может быть, и не заслуживаю". Поэтому ее выступление здесь, у нас - для новосибирских зрителей редкий подарок.

 

Она читала Пушкина и Тютчева, Цветаеву, Ахматову, Мандельштама и Пастернака и после призналась: "Слушать стихи - тоже труд большой. Все равно что слушать серьезную современную музыку. Два с половиной часа ваши зрители работали хорошо".

 

- Алла Сергеевна, мысль, конечно, банальная, но, когда слушаешь в вашем исполнении этих поэтов, особенно ясно сознаешь: чтобы личность, а пуще того талант, состоялись, нужно много страдать.

 

- Я бы, конечно, сказала, что хорошо, если б этого не было. Ни боли, ни страдания. Но, видимо, без них невозможно. Невозможно таланту расти. Особенно драматическому. Почему, собственно, так они ценятся и так их в мире немного - актеров, умеющих играть трагедию. Профессионалы понимают, что перегорело в душе и через какие страдания, через какую боль прошел человек, чтобы подой-ти к этой черте и иметь право прикоснуться, скажем, к древнегреческой трагедии.

 

- Грубо говоря, нельзя сыграть - надо пережить?

 

- Нет, тут совсем другое. Сыграть - это вопрос техники. Неужели же я должна убить своих детей, чтобы взяться за роль Медеи? В жизни каждый день происходят трагедии, и даже сейчас, сию минуту, в Чечне. Но чтобы жизнь стала искусством, нужно, чтобы и этому прикоснулся Бог - через руку Мастера.

 

- Как вам кажется, счастье женщины и счастье актрисы - они вообще соединимы?

 

- Я не очень понимаю вопрос. Женщина, актриса - а если мужчина, актер? И вообще, что вы называете счастьем?

 

- А вы?

 

- Счастье, мне кажется, это ощущение секундной гармонии или с миром, или с человеком, с которым сейчас говоришь, или с самой собой. Это бывает очень редко.

 

- А талант, что это - награда свыше или испытание человеку?

 

- По-разному. Когда все хорошо, когда все получается, думаешь: это награда. Когда все плохо, говоришь: какое наказание и за какие грехи! Но в любом случае таланту надо служить. Это не просто подарок на тебя свалился и ты им пользуешься. Если только пользоваться - его ненадолго хватит. Приходится все бросать в этот костер - всю жизнь, все свои личные интересы, свои чувства - все. Только тогда этот огонь горит.

 

- Вы сказали, что вы мистик. А верующей можете себя назвать?

 

- Знаете, я завидую современным образованным лю-дям, которые могут сказать, что они верят абсолютно. Помните, как у Достоевского: "И в воскресение Лазаря веруешь? - Верую. - Буквально веруешь? - Верую". Я им завидую. Про себя я такого сказать не могу. Но если думать, что за той, последней чертой ничего нет, то на этой земле человек хозяин и ему все позволено. Я склонна считать, что мы рождены исполнить какую-то миссию, отработать какие-то грехи. Отработать и подойти к той черте чище и лучше, высветлив то черное, что заложено в нас изначально - в генах, по рождению, по наследству или по судьбе.

 

- А когда начались ваши отношения с религией, с Богом? Ведь все мы жили в неверующей стране и мало кто впитал веру с молоком матери.

 

- Знаете, вы задаете такие вопросы - на Западе это считалось бы все равно, что спросить, как часто я сплю со своим мужем. Даже еще интимнее. Но поскольку у нас в стране веру сейчас навязывают, как в свое время картошку при Екатерине, то вопросы эти как бы уже обязательны в любом интервью. У меня нет ответа, чтобы этим ответом хотя бы одного человека повести за собой. А просто отвечать мне неинтересно.

 

- Как вы относитесь к тому, что многие артисты публично своим авторитетом, своим искусством поддерживают в президентской гонке каких-то кандидатов?

 

- Я не болею ни за кого из кандидатов. Я болею за нашу страну. И боюсь, что ее будущее не зависит от какой-то одной личности, которую выберут или не выберут. Что же касается актеров, которые открыто поддерживают своего кандидата - почему бы нет? Если они так хотят и если это поможет тому, чему, они считают, надо помочь. Я никого не осуждаю. Каждый распоряжается своей жизнью, как он захочет.

 

- Алла Сергеевна, это время, в котором вы живете, мы живем, за которое так долго боролись, в том числе и Таганка, оно вам нравится, вам в нем хорошо?

 

- Я очень давно научилась жить на обочине. Моя жизнь никак не зависела и не зависит ни от политического строя, ни от окраски нашего политического лидера. В детстве моя бабушка, когда мне что-то не нравилось, приговаривала: "Алла, хорошо, что не на нарах". Это было как рефрен. Эта присказка "Хорошо, что не на нарах" уберегла меня потом от многих крайних поступков. Я научилась жить своей собственной жизнью. И призываю - вот, кстати, к этому я действительно могу призвать людей - чтобы они научились жить, не очень завися от политических пертурбаций. Жить ведь нам дается один раз, а мы все думаем, что живем начерно.

 

Нина ПАШКОВА, специально для "Новой Сибири"