Исторические заметки

Гузэль Таипова журналист, Алма-Ата

Владимир Чумак институт стратегических исследований при президенте Украины, Киев

 

По мнению политологов, Центральноазиатский регион представляется сегодня достаточно рыхлой, в геополитическом смысле, структурой, не обладающей целостностью. При громадных размерах - Центральная Азия - самый крупный на планете континентальный массив - регион этот не самодостаточен в силу отсутствия непосредственного выхода к внешним морям и мировым торговым путям. Это означает определенную коммуникативную ограниченность и пребывание (до поры) в зоне второстепенных интересов ведущих государств. Совокупный военный потенциал центральноазиатских государств не расценивается пока соседями региона как представляющий угрозу их безопасности.

 

В то же время, возникшая после распада СССР ситуация "отвязанности" бывших азиатских советских республик от традиционного "геополитического якоря" - Москвы - закономерно породила внутрирегиональные противоречия (порой весьма острые) по ряду экономических и политических проблем, территориальные и этнические споры, разногласия по поводу стратегической ориентации.

 

Исследователи, например, отмечают, что для самого богатого ресурсами, самого большого по территории, но и более этнически неоднородного среди всех Центральноазиатских республик - Казахстана - вполне оправданной является "разновекторная" политика, направленная на постепенное создание вокруг страны дружественного "пояса безопасности" 2 . Что касается соседей Казахстана по региону, то они менее обеспечены ресурсами, зато избавлены от зажатости между великими державами и цивилизационными пространствами, а значит, имеют большую свободу маневра в выборе приоритетов как в регионе, так и за его пределами. Это не может не создавать определенных трений между центральноазиатскими государствами, что выражается в недостаточной согласованности их внешних политик. Однако, несмотря на то, что внутрирегиональным противоречиям уделяется должное место в анализе, тем не менее проблема стабильности Центральной Азии рассматривается экспертами, в первую очередь, в связи с внешним окружением региона. Упомянутая коммуникативная ограниченность и связанная с нею жизненная необходимость в патронаже как раз и обусловили, в известной мере, парадоксальный стратегический интерес к этому региону извне. И именно столкновение интересов влиятельных держав может стать основой возникновения опасной напряженности в центре Азиатского континента. Некоторыми аналитиками, например, высказывается мнение о том, что в Пакистане новые центральноазиатские государства воспринимаются как перспективный "стратегический тыл" исламского мира на Среднем Востоке3 . Предъявляют претензии на роль регионального лидера Иран и Турция. Этого ни в коем случае старается не допустить Москва, пытаясь, в частности, реализовать тактику взаимной нейтрализации одинаково неприемлемых для нее как пантюркизма Анкары, так и фундаментализма Тегерана. Известно, что еще в начале 1992 года, когда Казахстан стоял перед выбором своего ядерного будущего, некоторые государства Востока (преследуя, конечно, свои интересы) советовали ему сохранить ядерное оружие. При этом предлагались финансовое участие в расходах на содержание ядерных сил и помощь в организации системы управления ими. Откровенный интерес, проявленный к Центральной Азии со стороны мусульманских лидеров Ближнего и Среднего Востока, закономерно вызвал ответную реакцию их постоянного оппонента - Израиля. Последний не мог оставаться безучастным к перспективе расширения базы исламского влияния, в первую очередь, за счет такого крупного "новичка", как Казахстан: с января 1992 года между двумя странами установлены дипломатические отношения. Важность для Тель-Авива этого события очевидна в контексте уже только одной сверхчувствительной для него проблемы - казахстанского ядерного потенциала и возможных контактов Алма-Аты и Тегерана в области ядерных материалов и технологий. Перспектива израильского присутствия в регионе, в свою очередь, крайне беспокоит Иран. Как выяснилось в ходе недавнего пребывания министра иностранных дел этой страны Али Акбара Велаяти в Центральной Азии и Закавказье, Тегеран подозревает Тель-Авив в намерении сделать зоной израильского влияния огромный ареал, включающий Центральную Азию, Кавказ и район Персидского залива.

 

Одним из наиболее ярко выраженных является стратегический интерес к Центральной Азии Китая. Исследователи считают , что именно Пекин способен составить в будущем серьезную альтернативу претензиям Москвы на доминирование в регионе4 . Западными экспертами высказывается мнение о том, что к 2000г. КНР может заменить РФ в качестве ведущего торгового партнера для Узбекистана, Казахстана и Киргизии, "уступив" югу Азиатского региона Таджикистан и Туркмению.

 

Среди китайских приоритетов в центральноазиатской политике Пекина экспертами отмечаются ограничение пантюркистского и фундаменталистского влияния; расширение торгово-экономических контактов с государствами региона с целью сохранения в нем своего присутствия и создания "опорных баз"; сохранение баланса политических сил, при котором, с одной стороны, поддерживаются существующие политические режимы в странах региона, а с другой - сохраняются имеющиеся между ними разногласия(5) . Такого рода status quo, сложившийся в регионе, пока устраивает КНР. Однако в дальнейшем не исключается переход китайского руководства к более радикальным политическим стратегиям в отношении Центральной Азии, детерминируемых, прежде всего, проблемой поддержания внутренней политической стабильности страны.

 

Наиболее откровенны и последовательны в формулировании своих интересов в Центральноазиатском регионе практичные американцы. Аналитики представляют их в следующем виде(6) :

 

- интересы США связаны с взаимоотношениями стран региона между собой и Российской Федерацией. Поскольку нестабильность российских соседей, рост национализма или дискриминация русскоязычного населения могут спровоцировать рост российского авторитаризма или экспансионизма, то в интересах Запада и Соединенных Штатов, которые желали бы видеть Россию стабильной и демократической страной, логично способствовать развитию хороших отношений центральноазиатских республик с Москвой;

- США заинтересованы в том, чтобы страны региона могли активно противостоять негативному влиянию на них. Особенно это касается вооруженных конфликтов, сепаратистских настроений, религиозного экстремизма;

-в интересах Америки не допустить ядерного распространения, источником которого может стать регион, и неконтролируемого развала имеющейся инфраструктуры ядерного технологического цикла. Следует отметить, что этот тезис относится, в первую очередь, к Казахстану - единственному государству региона, обладающему ядерными технологиями, сырьевыми ресурсами, возможностями их переработки, а также располагающему носителями соответствующих знаний;

- Соединенные Штаты в перспективе заинтересованы также в центральноазиатском сырье, в первую очередь - в нефти Казахстана;

-Вашингтону небезразличны отношения центральноазиатских государств с исламским миром. Поэтому, считают там, следует внимательно анализировать развитие этих процессов и пытаться оказывать на них соответствующее влияние.

Таким образом, уже весьма краткий анализ политической ситуации, складывающейся в Центральноазиатском регионе и вокруг него дает основание утверждать, что происходящие в современном мире динамичные процессы изменения геополитического ландшафта, появление новых мировых и региональные лидеров все в большей мере затрагивают и молодые азиатские государства. Находясь в фокусе интересов "сильных игроков", они могут стать либо яблоком раздора, либо соединительным звеном цивилизационных пространств. Первое в век ядерного оружия, высоких технологий, глобальной взаимозависимости регионов и континентов чрезвычайно опасно. Второе требует осуществления соответствующих инициатив.

 

Проблема безопасности в Центральной Азии

 

Конфликтный потенциал Центральной Азии, несмотря на отмеченную выше "геополитическую вторичность" региона, оценивается экспертами как достаточно высокий. Практически вся периферия региона не считается стабильной. Свидетельством тому - уже имеющийся вооруженный конфликт между Таджикистаном и Афганистаном. Если в перспективе ослабеет власть компартии в Китае, то вполне возможно, что более напористым в отстаивании своих прав станет движение меньшинств, населяющих запад этой страны - уйгуров, киргизов и казахов, связанных этническими и религиозными узами с населением центральноазиатских государств.

 

Одним из наиболее опасных факторов считается нестабильная Российская Федерация. Многими экспертами всерьез рассматривается возможность ее дезинтеграции, что неизбежно будет сопровождаться кровопролитием. В силу уже только этнических причин - за восточной границей Федерации проживают миллионы этнических россиян - логично ожидать продолжения этого нежелательного сценария на центральноазиатской территории. При таком развитии событий единственная реальная возможность локализовать разрушительный процесс российскими пределами - обеспечить укрепление государственности и национальной безопасности бывших азиатских республик Союза ССР. Если попытаться кратко сформулировать основные задачи, стоящие в этой связи перед ними, то их можно представить следующим образом:

 

- укрепление государственного суверенитета, территориальной целостности, обеспечение нерушимости границ, экономической безопасности, политической самостоятельности и этнополитической стабильности;

- преодоление разобщенности и сосредоточение усилий на развертывании интеграционных процессов в Центральной Азии, прежде всего в экономической сфере;

- предотвращение различного рода региональных конфликтов, противодействие попыткам из-за рубежа превратить регион в объект политических игр и борьбы за право доступа к его сырьевым ресурсам.

Экспертами Казахстанского института стратегических исследований справедливо отмечается, что при всей серьезности и сложности проблемы безопасности для молодых центральноазиатских государств, решение ее осложняется одним существенным обстоятельством - отсутствием соответствующего форума для совместного обсуждения проблемных вопросов и выработки согласованных решений. Имеются в виду такие континентальные институты, как например, ОБСЕ в Европе, американский - Организация американских государств, африканский - Организация африканского единства и им подобные(7) .

 

Первой попыткой восполнить этот пробел стала инициатива президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева по организации и проведению Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), выдвинутая им в октябре 1992г. на 47-ой сессии Генассамблеи ООН. Несмотря на поддержку, которую эта идея получила у ряда государств региона, ожидавшейся динамики она пока не набрала. Главным препятствием на пути создания "азиатской ОБСЕ" стала специфика международных отношений в Азии, изобилие противоречий, взаимных претензий, повышенная конфликтность. Тем не менее уже очевидно, что одной из главных проблем, которая будет находиться в поле зрения СВМДА, является проблема ядерного оружия. И это не случайно. Центральная Азия - единственный в мире регион, где имеет место столкновение стратегических интересов сразу четырех ядерных держав: Российской Федерации, КНР, Пакистана и Индии. Этот квартет дополняет ставший безъядерным, но сохранивший существенные сырьевые, технологические и интеллектуальные ресурсы для ядерного комплекса, Казахстан. Известно также, что одна из ядерных держав континента пока отказывается прекратить ядерные испытания. Существуют подозрения, что еще несколько азиатских стран занимаются разработкой ядерного оружия.

 

Таким образом, проблема обеспечения ядерного нераспространения на континенте рассматривается как один из ключевых элементов, необходимых для создания системы азиатской безопасности. Одним из действенных инструментов практической реализации этой задачи может стать, как подтверждает мировая практика, зона, свободная от ядерного оружия. 

На пути к ядерной безопасности

 

Сегодня практически все южное полушарие стало безъядерным. В нем насчитывается уже две зоны, свободные от ядерного оружия, которые образованы группами государств: Южно-Тихоокеанская и Латиноамериканская. Недавно к ним добавилась аналогичная зона в Юго-Восточной Азии, охватывающая практически все страны АСЕАН. Накануне открытия для подписания и договор о создании Африканской безъядерной зоны. Экспертами обсуждается идея создания Ближневосточной и Центральноевропейской зон.

 

Растущая популярность безъядерных зон вполне объяснима: такие зоны практически оказались более дееспособным механизмом в плане защиты от ядерной опасности участвующих в них государств, чем главный инструмент ядерного нераспространения - ДНЯО8 . Ими устанавливается полностью безъядерный статус территории, на которой запрещается присутствие любого ядерного оружия, в том числе и принадлежащего ядерным державам (чего не предусматривается ДНЯО); участники зоны, кроме того, получают от ядерных держав юридически обязательные гарантии безопасности (которых неядерные участники ДНЯО опять-таки лишены, если они не связаны с ядерными державами союзническими отношениями).

 

На заключительной конференции по рассмотрению и продлению ДНЯО весной 1995 года с инициативой создания зоны, свободной от ядерного оружия в Центральной Азии выступила Киргизия. Ее представитель Аскар Айтматов предложил включить в заключительный документ Конференции параграф о создании зоны, в котором говорилось: "Конференция принимает во внимание интерес Киргизии к созданию Центральноазиатской зоны, свободной от ядерного оружия и считает, что такая зона могла бы способствовать укреплению мира, стабильности и безопасности в регионе".

 

Делегацией Киргизии была выражена уверенность в том, что подобная зона, в основу которой положены юридически обязательные и недвусмысленные гарантии безопасности - наилучший путь к запрещению деятельности, связанной с изготовлением ядерного оружия. Соглашением о создании зоны будут введены более жестокие меры контроля за экспортом ядерных материалов, например, полномасштабные гарантии безопасности государства-импортера; повышена эффективность этих мероприятий за счет совместных инспекций. Делегацией была также выражена надежда на то, что образование такой зоны в регионе Центральной Азии, который граничит с двумя мощными ядерными державами, будет способствовать изъявлению ими доброй воли к сокращению ядерных арсеналов и послужит фактором стабильности. Положительное влияние последнего может сказаться на южном направлении, где находятся зоны, критичные в смысле ядерного нераспространения(9) .

 

Реакцией Конференции на эту инициативу была следующая запись в Докладе II Главного комитета: "Конференция приняла во внимание заинтересованность Киргизии и Узбекистана в создании зоны, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии и полагает, что она поможет укреплению мира, стабильности и безопасности в регионе. Киргизия и Узбекистан приглашаются к подготовке в этом отношении соответствующих предложений и организации рассмотрения их другими заинтересованными государствами"(10) .

 

Выдвинутая Киргизией инициатива пока еще не вызвала широкого резонанса в центральноазиатском регионе. Это представляется вполне естественным, поскольку идея, при всей ее актуальности и привлекательности, не была должным образом подготовлена. Эксперты считают, что в ходе предварительных консультаций с потенциально заинтересованными в создании зоны странами региона должны были быть найдены ответы на следующие вопросы:

 

- какие еще государства региона, кроме Киргизии и Узбекистана, могут быть заинтересованы во включении их в зону (прежде всего речь может идти о Казахстане, Туркменистане, Таджикистане и, возможно, Монголии, которая в одностороннем порядке уже объявила себя безъядерной зоной);

- каким должно быть минимальное число участников, чтобы договор о создании зоны мог вступить в силу;

- что будет представлять собой механизм последующего расширения зоны для охвата ею будущих членов: это может быть разрешительная процедура их последующего вступления в договор, или правило, принятое договором Тлателолко (изначальное распространение границ зоны на все страны региона и формулирование предварительных условий для полного вступления договора в силу; при этом государства региона должны иметь право отклонить эти условия и не распространять действие договора на их суверенные территории);

- сущность и масштабы гарантий, предоставляемых государствам-членам зоны. Должна быть обсуждена, например, приемлемость гарантий по образцу договора Тлалелолко, либо тех, что предусмотрены договором Раротонга, либо изложенных в проекте Африканской безъядерной зоны. Не должна исключаться возможность выдвижения и иных предложений;

- условия сохранения за участниками зоны прав на осуществление важной для их экономики ядерной активности в мирных целях и под международным контролем, такой как добыча сырья, его переработка, транспортировка, экспортно-импортные операции;

- существует ли необходимость, помимо инспекции МАГАТЭ, в создании региональной структуры, отвечающей за исполнение, проверку соответствия активности в зоне условиям договора. И если да, то следует определить, каким может быть состав такого органа и что будет входить в круг его обязанностей и прав.

Следует отметить, что фактически территория Центральной Азии свободна от ядерного оружия уже сейчас. Как известно, единственным государством региона, обладавшим ядерным оружием, был Казахстан. 31 мая 1995 года на Семипалатинском полигоне был уничтожено последнее ядерное устройство. На совместной пресс-конференции 2 июня 1995 г., организованной Министерством иностранных дел, Министерством науки и новых технологий и Агентством по атомной энергии Казахстана, было заявлено, что Республика стала безъядерной державой не только де-юре, но и де-факто.

 

Таким образом, отсутствие в регионе явных претендентов на ядерный статус дает возможность предположить, что обсуждение идеи создания безъядерной зоны в Центральноазиатском регионе не станет болезненным процессом для предполагаемых участников договора, а практическая реализация этой идеи не будет сопряжена с большими сложностями, за исключением, возможно, финансовых. Тем не менее, представляется важным предварительный анализ возможной реакции сторон, потенциально заинтересованных в создании подобной зоны. 

Основные диспутанты

 

Казахстан

 

Геостратегическое положение его в Центральной Азии, как уже отмечалось, наиболее специфично. С одной стороны, Казахстан зажат двумя ядерными державами, Китаем и Российской Федерацией, каждая из которых стремится стать для республики главным патроном. Не менее активна в Казахстане Турция, которой постоянно оппонирует Иран. Явно включает Казахстан в перечень азиатских политических приоритетов и США. В этой непростой ситуации Казахстан, который проводит политику налаживания дружественных отношений со всеми соседями в регионе и который в первую очередь заинтересован в его стабильности, может играть ключевую роль в создании зоны, свободной от ядерного оружия, если эта инициатива получит поддержку. Однако пока официально Казахстан с таким предложением не выступал.

 

Мотивами, в силу которых Казахстан мог бы выступить одним из инициаторов идеи создания зоны, могли бы быть следующие.

 

Во-первых, республика могла бы получить дополнительные политические дивиденды к уже имеющемуся статусу безъядерной державы. Это положительно сказалось бы на международном имидже страны, который несколько пошатнулся в связи с роспусками парламента и продлением президентских полномочий в отсутствии свободных выборов.

Во-вторых, это позволило бы Казахстану укрепить свою безопасность за счет дополнительных гарантий со стороны Китая и Российской Федерации в случае одобрения с их стороны инициативы создания Центральноазиатской безъядерной зоны.

В-третьих, такая крупная инициатива способствовала бы утверждению Казахстана в роли регионального лидера и облегчила бы его руководству задачу продвижения других региональных инициатив.

С учетом специфики казахстанско-российских отношений в военно-политической сфере важно отметить, что идея создания зоны не может расцениваться российской стороной как отход от продекларированного Казахстаном курса на стратегическое партнерство с Россией. Напротив, зона, свободная от ядерного оружия, призвана послужить одним из логичных шагов в процессе ядерного нераспространения, одним из активных участников которого является сама Москва.

 

Пока можно констатировать, что активность такого рода в Казахстане не перешагнула уровня экспертов. Иллюстрацией к этому тезису может послужить высказывание одного из ответственных работников казахстанского МИДа по этой проблеме. Смысл его сводится к тому, что пока очевидны лишь первичные проблемы, с которыми придется столкнуться Казахстану: образование зоны повлечет за собой создание еще одной бюрократической структуры, потребующей от республики соответствующего финансирования. Вместе с тем, по мнению представителя внешнеполитического ведомства республики, создание безъядерной зоны пока не добавляет Казахстану очевидных преимуществ в плане укрепления национальной безопасности.

 

По нашему мнению такую реакцию следует считать вполне закономерной, поскольку эта потенциально продуктивная идея пока что не подкреплена серьезной мотивацией и убедительными аргументами, не проведен надлежащий анализ проблемы, обеспеченный научными исследованиями. 

Узбекистан

 

Эта республика, как известно, поддержала инициативу Киргизии. Более того, Узбекистан самостоятельно выступал с инициативой создания регионального центра ООН по безопасности в Центральной Азии.

 

Являясь одним из основных государств региона, Узбекистан традиционно находится в состоянии перманентной борьбы за роль регионального лидера. Поэтому он заинтересован в продвижении любых крупных инициатив, способствующих формированию имиджа самостоятельного политического игрока, определяющего ситуацию в регионе. Активная поддержка инициативы зоны, свободной от ядерного оружия, позволила бы Ташкенту, в известном смысле, уравновесить то влияние, которое приобрел Казахстан в результате ряда инициатив (таких, как Евразийский союз, СВМДА), выдвинутых его президентом с различных высоких трибун.

 

Российская Федерация

 

С тех пор, как Казахстан стал безъядерной державой, Россия де-юре потеряла возможность дислокации на его территории своих стратегических ядерных сил. Известно, что в советский период казахстанские просторы рассматривались Москвой как своего рода защитный пояс европейской части Союза от угрозы с Востока. С этой угрозой в первую очередь идентифицировался Китай, против которого на территории Казахстана были развернуты стратегические ядерные силы.

 

Сейчас ситуация кардинально изменилась. Если сегодня отношения Москвы и Пекина и не являются очень близкими, то они уже достаточно дружественны. И эти две страны не рассматривают друг друга в качестве основного стратегического противника. Тем не менее, определенная инерция политического мышления сохраняется, и в отношениях прослеживается известная осторожность. Именно в этой связи можно предположить возможность прохладной первичной реакции официального Кремля на предложение о создании Центральноазиатской безъядерной зоны.

 

Однако, с другой стороны, Москву не может не волновать присутствие в регионе еще одной серьезной политической силы - Исламской Республики Иран. Это государство, по словам посла РФ в Швеции Олега Гриневского, расценивается его страной как одна из главных угроз стабильности в азиатском регионе в силу его откровенной амбициозности. (Справедливости ради отметим, что вместе с тем партнерство РФ с Ираном явно становится одним из самых тесных). Посол заметил, что Россия могла бы быть заинтересована в создании безъядерной зоны, если в составе ее участников будет Иран1 1 . Предполагается, что если обязательства Ирана по ДНЯО будут дополнены участием в зоне, свободной от ядерного оружия, это будет способствовать повышению общей безопасности региона.

 

В целом, оценивая "за" и "против", которые может вызвать перспектива создания зоны, свободной от ядерного оружия, резонно предположить, что при соответствующей работе экспертов итоговая оценка Москвой этого проекта может быть положительна.

 

Китай

 

Влияние этой страны на процессы, происходящие в регионе, объективно является одним из самых сильных.

 

Взаимоотношения Китая с Центральноазиатскими странами имеет более чем двухтысячелетнюю историю. Но говоря о сегодняшних отношениях в аспекте безопасности, следует оценивать, прежде всего, отношения между Китаем и Казахстаном. В этом плане историческим событием считается впервые подписанное между Республикой Казахстан и КНР в апреле 1994 года Соглашение о границе. Вслед за Меморандумом о гарантиях безопасности Казахстана, подписанном главами государств Российской Федерации, США и Великобритании в декабре того же года в Будапеште, Пекин, в свою очередь, заявил о предоставлении гарантии безопасности Алма-Ате со своей стороны. В нем, в частности, говорится: "Китай с полным пониманием относится к желанию Казахстана получить гарантии безопасности. Безоговорочно воздерживаться от применения ядерного оружия или угрозы его применения против неядерных государств и безъядерных зон - такова последовательная позиция китайского правительства. Эта принципиальная позиция распространяется на Казахстан. Китайское правительство призывает все ядерные государства взять на себя такое же обязательство с тем, чтобы укрепить безопасность всех стран, не обладающих ядерным оружием, включая Казахстан... Китай уважает независимость, суверенитет и территориальную целостность Казахстана и готов приложить усилия к дальнейшему развитию отношений дружбы и сотрудничества между Китаем и Казахстаном на основе пяти принципов мирного сосуществования."(12)

 

Китайскими политологами высказывается мнение о том, что Китай, очевидно, согласился бы распространить приведенные выше принципы взаимоотношений и на весь Центральноазиатский регион, в частности, через создание зоны, свободной от ядерного оружия.

 

Очевидно, создание такой зоны отвечало бы интересам Китая еще по одной причине: таким образом исключалась бы гипотетическая возможность размещения на территории Казахстана российских ядерных сил при любых изменениях региональной и глобальной ситуаций.

 

Пакистан

 

После обретения независимости бывшими советскими азиатскими республиками Пакистан был одним из первых государств, начавших активное внедрение в регион "новичков". С одной стороны, это объясняется стремлением Пакистана опередить Индию в традиционном соперничестве за симпатии и рынки сбыта. С другой - исламское государство претендует на определенную опеку молодых суверенных "братьев по вере". Поэтому он подчеркнуто небезразлично относится ко всему, происходящему в регионе.

 

Пакистан уже поддержал инициативу СВМДА. И скорее всего, поддержал бы идею создания центральноазиатской зоны. Тем не менее, активной поддержки Исламабадом этого предложения можно ожидать только при условии подключения к ней Дели, поскольку все проблемы, касающиеся своей национальной безопасности, Пакистан увязывает с главной для него угрозой, исходящей со стороны Индии. Кстати, у последней предложение о создании безъядерной зоны в Южной Азии поддержки не встретило. Да и на Совещании о мерах доверия в Азии, прошедшем в феврале этого года в Алма-Ате, выработка базовых документов этой организации застопорилась как раз из-за несогласия индийской стороны поддержать пункт о создании безъядерной зоны на территории стран-участниц Совещания.

 

Международному сообществу пока не удалось решить одну из болезненных проблем в области ядерного нераспространения - убедить неофициальные ядерный державы, Индию и Пакистан, присоединиться к ДНЯО в качестве безъядерных государств. Представляется, что вовлечение их в проект создания безъядерной зоны в центре Азиатского континента помогло бы решить и эту сложную проблему.

 

Иран

 

Поддержав идею создания Центральноазиатской безъядерной зоны, это государство явно сможет пополнить свой политический актив. Во-первых, Иран смог бы лишний раз продемонстрировать свою приверженность миролюбивой политике. Во-вторых, продолжающаяся блокада Ирана со стороны Запада заставляет эту страну искать альтернативы внешней политики, среди которых - связи с постсоветскими республиками, центральноазиатскими прежде всего. Открытие участка Теджен - Серахс - Мешхед транспортной магистрали, которая свяжет Иран и Туркменистан, дает Тегерану хорошую возможность прямого выхода на весь центральноазиатский регион. Мощность же грузопотока, который пойдет по новой транспортной артерии к южным морям, напрямую зависит от стабильности в Центральной Азии. В-третьих, принимая на себя ограничительные обязательства в дополнение к уже взятым по ДНЯО, Иран смог бы получить доступ к более широкой международной помощи в осуществлении своей национальной ядерной программы.

 

Тем не менее, несмотря на заманчивые политические бонусы, существуют серьезное препятствие для активного участия этой страны в инициации Зоны. Имеется в виду Израиль и его политика в отношении ядерного оружия. Иными словами, разрешение ирано-израильских противоречий, по мнению экспертов, представляется одним из важных условий участия в этом проекте Ирана.

 

Турция

 

В сравнении с другими "главными действующими лицами", которые будут определять судьбу Центральноазиатской безъядерной зоны, эта держава, как представляется, не только не должна иметь возражений против создания такой региональной структуры, но напротив, выступать одним из наиболее активно ее поддерживающих.

 

Во-первых, в своей официальной внешнеполитической деятельности Турецкая Республика всегда ратует за укрепление региональной и глобальной безопасности подчеркнуто мирными средствами. Участие в еще одной крупномасштабной мирной инициативе было бы логичным шагом в приоритетном для Турции азиатском направлении.

Во-вторых, основным кредо, избранным Турцией для самоутверждения в качестве регионального лидера, является экономическая экспансия. Осуществлять ее на очень привлекательном для Анкары азиатском пространстве проще, если пространство станет безопасным в военно-политическом отношении. Во всяком случае, создание зоны способствовало бы сведению российских опасений по поводу турецких устремлений в Азии к исключительно "трубопроводным" спорам.

В-третьих, с учетом возможных колебаний Ирана по поводу участия в инициативе зоны, свободной от ядерного оружия, Турция, выступив за создание такой зоны, обеспечивает себе солидную политическую фору в постоянном соперничестве этих стран за позицию лидера в Центральноазиатском регионе.

США

 

Соединенные Штаты связывают глобальную и региональную безопасность прежде всего с ядерным нераспространением и разоружением. Поэтому ими должны приветствоваться и поддерживаться любые инициативы, способствующие решению этих задач. Это касается и зон, свободных от ядерного оружия.

 

Известны опасения Вашингтона относительно растущей мощи азиатской супердержавы - КНР. Не менее за океаном обеспокоены нестабильностью и непредсказуемостью политического развития другой крупной евразийской ядерной державы - Российской Федерации. Поэтому принятие мер, способствующих устранению самой возможности конфликта между этими странами и устранение "опасных предметов" из потенциальной конфликтогенной зоны отвечает стратегическим интересам США.

 

Хорошо известна и крайняя подозрительность Соединенных Штатов, проявляемая к Ирану. Поэтому привлечение его к любым формам активности, связанным с ядерным нераспространением, воспринималось бы Вашингтоном с удовлетворением.

 

Создание зоны, свободной от ядерного оружия, способствовало бы снятию подозрений по поводу возможности незаконного распространения расщепляющихся материалов, ядерных и критических технологий через центральноазиатский регион.

 

Имеется и еще одно соображение относительно полезности создания безъядерной зоны в Центральной Азии, которое не связано непосредственно с проблемой ядерного нераспространения. Дело в том, что как показывает уже накопленный опыт функционирования таких зон, повышенное внимание национальных и международных структур, контролирующих законность активности в зоне, косвенным образом способствует раннему выявлению и предупреждению иных форм нелегальной опасной деятельности. В Центральной Азии к таким, вызывающим все большее беспокойство формам, относятся наркобизнес и возможность трансфера обычных вооружений на юг и юго-восток континента, в страны с неустойчивыми политическими режимами.

 

Изложенные соображения не претендуют на исчерпывающую полноту, а напротив, порождают больше вопросов, чем дают ответов. Исследования по этой проблеме только начинаются, и детальное ее обсуждение еще впереди.