Гражданская оборона

Владимир Лоборев

Начальник ЦФТИ МО РФ

Владимир Белоусов

Заместитель директора Института оборонных исследований

Иветта Быстрова

Ведущий научный сотрудник 

ЦФТИ МО РФ

 

Взаимосвязь развития ПРО, сокращений стратегических наступательных вооружений (СНВ) и нераспространения оружия массового уничтожения прослеживается во всех сделанных с начала 90-х годов официальных заявлениях руководителей США и России, в военных доктринах ядерных государств, а также в принятых и разрабатываемых международно-правовых документах [1-7]. Планируемые по СНВ-2 сокращения однозначно связываются с необходимостью сохранения Договора по ПРО и укрепления Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Конечной целью ДНЯО провозглашается ядерное разоружение. В то же время постоянно декларируется растущий характер угрозы распространения боевых ракет и оружия массового уничтожения [3-7], и в качестве основных мер парирования этих угроз планируются: создание систем ПРО различного уровня и систем ВТО [4-7], а в последнее время - изменение задач ядерного планирования, т.е. использование ядерного оружия в качестве средства уничтожения ядерных и других объектов стран третьего мира [12,14].

 

Происходит по сути расширение роли ядерного оружия, его развитие как оружия ведения боевых действий. Неоднозначен вопрос и с развитием систем ПРО так называемого тактического уровня, которые, по мнению многих экспертов, будут обладать потенциалом по уничтожению стратегических ракет. Также широко дискутируются вопросы взаимного влияния проблем развития ПРО и возможности реализации СНВ функции сдерживания.

 

Взаимосвязь ПРО и СНВ в концепции сдерживания

 

Одним из основных факторов, определяющих тенденции развития СНВ и их прогнозируемую эффективность, являются достижимые уровни технологий систем противоракетной обороны. В свою очередь, целесообразность и уровни развертывания ПРО в значительной степени зависят от роли ракетно-ядерного оружия в политике государств.

 

Взаимосвязь проблем ПРО и СНВ многоаспектна. Во-первых, взаимное влияние присутствует уже на концептуальном уровне. Практически во всех исследованиях по стратегической стабильности противоракетная оборона рассматривалась в концепции ядерного сдерживания (или взаимного гарантированного уничтожения) в связке с СНВ ядерных держав, в первую очередь, США и России. В соответствии с этой концепцией потенциальные возможности ПРО одной из сторон должны компенсироваться повышением качественного и (или) количественного уровня СНВ другой. Если иметь в виду к тому же противостояние противников, готовность сторон к обмену широкомасштабными ракетно-ядерными ударами, признанную несостоятельность систем обороны от таких ударов и сравнительно низкие затраты на развитие СНВ (компенсирующие возможности ПРО), то в таких условиях создание систем ПРО действительно нерационально. К тому же в концепции сдерживания система ПРО обречена никогда не быть боевой (в противном случае сдерживание не состоялось бы). В этой связи системы ПРО не столько дестабилизируют равновесие, сколько бесполезны как по целям стратегии устрашения, так и в силу своей низкой эффективности. Именно это, на наш взгляд, послужило основанием для заключения Договора по ПРО 1972 г. - была закрыта возможность бессмысленной траты средств. Место ПРО в концепции сдерживания в конечном счете определяется целями и свойствами стратегических наступательных вооружений. В этом плане сохраняют свою актуальность и необходимость НИР и ОКР по изысканию целесообразных уровней развертывания СНВ и по созданию средств эффективного преодоления ПРО.

 

В условиях многополярного ядерного мира при сохранении стратегии сдерживания в политике государств создание даже ограниченной ПРО одним из членов ядерного клуба может спровоцировать качественный и количественный рост ядерных вооружений других стран. Таким образом, в концепции ядерного сдерживания система ПРО страны не имеет перспективы, а как средство защиты территории и населения от широкомасштабного ракетно-ядерного удара - неэффективна. Стратегические же наступательные вооружения, напротив, рассматриваются практически как основное средство предотвращения крупномасштабной войны. Скорее всего, именно эти факторы сдержали развитие систем ПРО и способствовали беспрецедентному развитию СНВ.

 

Роль ПРО и ядерных вооружений в концепции противодействия распространению ядерного оружия

 

В последние годы набирает силу идеология создания систем защиты от ограниченных ударов БР. В качестве основных задач таких систем рассматриваются [1-4]:

 

- сдерживание распространения ракетно-ядерного оружия, т.е. недопущение возникновения новых угроз за счет мер, которые лишают противника стимулов к приобретению такого оружия или убеждают, что его усилия не достигнут военных целей;

- сдерживание от боевого применения ядерного и другого оружия массового уничтожения (ОМУ) путем демонстрации высокой эффективности систем обороны, т.е. способности нейтрализовать ракетно-ядерный удар;

- пресечение агрессии (если она состоялась) путем повышения до определенного уровня порога ответного ядерного реагирования.

 

Перечисленные функции систем обороны, базируясь на возможности реализации гарантированной защиты территории и населения от угроз ограниченного ракетно-ядерного нападения, способствуют развитию оборонительных систем и до некоторой степени сдерживают горизонтальное и вертикальное распространение ОМУ (так называемое оборонительное сдерживание). Суть различных подходов к роли ПРО в стратегии ядерного сдерживания и в концепции противодействия распространению ЯО заключена в двух аспектах:

 

- в различном отношении к роли ядерного оружия и к опасности его возможного применения;

- в наличии определенного порога отражения удара, до которого эти концепции могут быть разграничены, т.е. системы ПРО территории одной страны и СНВ других ядерных стран могут быть развязаны.

 

В концепции противодействия распространению признается опасность возможного боевого применения ЯО каким-либо государством с агрессивными намерениями. Следовательно признается, что принцип ядерного сдерживания против такого государства не работает. В этом случае системы ПРО выполняют свою естественную функцию - функцию защиты населения и территории, т.е. нейтрализации угроз. Другой аспект - эта функция при сохранении за СНВ роли сдерживания не должна вступать в противоречие с этой ролью. До недавнего времени, когда потенциал СНВ США и России исчислялся несколькими тысячами единиц и базировался на МБР с РГЧ, дестабилизирующая функция ПРО лишь декларировалась. В последние годы ситуация резко изменилась: идут планируемые сокращения СНВ и переход на моноблочные ГЧ, наметилась явная тенденция к контролю над ядерными вооружениями России, выявились экономические проблемы и трудности.

 

В этой ситуации основными военно-политическими задачами становятся: во-первых, определение количественного и качественного уровней развертывания ПРО США, которые бы не препятствовали реализации СНВ России функции сдерживания, во-вторых - выработка стратегии сдерживания США от развития ПРО выше этих уровней.

 

В то же время, если Россия поддерживает идеологию противодействия распространению ОМУ и оборонительную стратегию сдерживания, важно определить уровни развертывания ПРО России. 

 

Для понимания проблемы ПРО на современном этапе важное значение имеют ряд аспектов взаимосвязи ПРО и СНВ военно-технического характера.

 

В последние годы Объединенный комитет начальников штабов США выдвинул новую ядерную доктрину [13], в соответствии с которой предлагается использование ядерного оружия в региональных конфликтах в качестве средства подавления ядерного и другого оружия массового уничтожения. Происходит расширение роли ядерного оружия и задач ядерного планирования - в перечни ударов включаются объекты стран третьего мира. Сдерживание становится более сложным и избирательным. По сути, признается возможность ведения ядерной войны не только странами с агрессивными режимами, обладающими ОМУ, но и против этих стран. В связи с новыми задачами усиливается значение нестратегических ядерных сил, а также разрабатываются новые типы ядерных зарядов малой мощности.

 

Таким образом, на СНВ, помимо задачи сдерживания, возлагается, как и на ПРО - задача пресечения агрессии. Эта задача предполагает снижение негативных последствий для окружающей среды, уменьшение ущерба для населения и территорий в военных конфликтах, т.е. оснащение войск качественно новым оружием - оружием ведения боевых действий. В этой связи вопрос о рациональных уровнях развертывания ПРО имеет право на постановку, так как не связан с жесткими требованиями по гарантированности предотвращения ущерба.

 

Военно-технические аспекты взаимосвязи ПРО и СНВ.

 

Необходимо отметить ряд аспектов взаимосвязи ПРО и СНВ военно-технического характера:

 

- взаимосвязь между системами ПРО и СНВ существует и реализуется через определенный способ составления технических заданий на разработку систем оружия, при котором исходные данные на проектирование выбираются исходя из перспектив развития вооружений противника. В силу этого, с точки зрения влияния ПРО на потенциал СЯС не имеет значения факт создания тех или иных систем: достаточно их потенциальных возможностей, фиксируемых в официальных документах - исходных данных;

- при учете возможностей противоборствующей стороны, как правило, закладывается стратегия поведения разумного противника, что на практике приводит к излишнему ужесточению требований к системам вооружений; в частности, в развитии СНВ России фактор способности преодоления и противодействия ПРО до настоящего времени был неадекватен развитию ПРО США (а в США - ПРО России);

- в отличие от других видов оборонительных систем (где допускается определенный уровень ущерба), для ПРО территории страны имеют смысл лишь чрезвычайно жесткие требования; этот фактор существенно затрудняет как определение за противника рационального уровня ПРО, так и учета его влияния на требуемый потенциал СЯС. Практически требуется или чрезвычайно высокий уровень гарантированности ПРО (что нереально при широкомасштабном ударе) или признание факта отсутствия ПРО (последнее идентично требованиям реализации высокого уровня преодоления ПРО);

- вышесказанные аспекты взаимосвязи соотнесены с функцией сдерживания СНВ и с их ядерным вооружением - как оружием массового уничтожения.

 

Экономические аспекты взаимосвязи проблем ПРО и СНВ

 

В аспектах взаимосвязи ПРО и СНВ существует и внутренняя, экономическая взаимосвязь: вследствие чрезвычайной сложности обеих систем вооружений и, соответственно, огромных требуемых финансовых затрат, развитие одной составляющей из этой связки может осуществляться лишь за счет снижения затрат на другую. Приоритет определяется военно-стратегической ролью той или иной системы и технологическими уровнями разработок (ролью двойных технологий). Представляется, что в последние годы в США в военно-политическом, военно-стратегическом и технологическом аспектах приоритет отдается оборонным инициативам. В политике США наметились тенденции снижения роли стратегических наступательных вооружений, переосмысления стратегии сдерживания и выделения в качестве приоритетных работ - работ по созданию ПРО и инициативы по контролю над ядерными вооружениями противников.

 

Концептуальные направления развития работ в области ПРО США

 

К настоящему времени в США и России накоплен солидный потенциал технологий и опыт по созданию ключевых элементов средств и систем ПРО. В то же время развитие системы ПРО территории стран не состоялось - и не столько вследствие существующего Договора по ПРО, сколько в результате осознания невозможности создания эффективной системы ПРО от широкомасштабного удара стратегических ракет.

 

В последние годы в связи с резким сокращением СЯС России, переходом на моноблочные БР и усиливающимся контролем над ядерным вооружением России со стороны США ситуация резко изменилась. Потенциал СЯС России по-прежнему представляет основную угрозу для США, однако сегодня появились реальные предпосылки нейтрализовать эту угрозу различными мерами, в том числе и средствами ПРО. С учетом огромного технологического задела в области ПРО и экономических возможностей сегодня вполне реально создание системы ПРО на территории США, способной эффективно парировать ограниченный удар СЯС России. Единственное препятствие - Договор по ПРО - скорее всего будет преодолено политическими средствами: выходом из Договора по ПРО на взаимной или односторонней основе или же введением в Договор поправок, фактически подрывающих его суть.

 

Программа СОИ переориентирована на достижение более реальных (и менее открытых) целей. Декларируются цели: создание систем защиты территорий США и их союзников, а также региональных ТВД от ограниченных ударов БР в связи с расширяющимся процессом распространения в мире баллистических ракет и ОМУ. Эти цели находятся в ряду особо важных политических проблем США.

 

С окончанием холодной войны и начавшимся процессом радикальных сокращений СНВ США и России интенсивность работ по ПРО в США не только не ослабла, а усилилась. При этом произошла трансформация в сторону развития усовершенствованных систем ПРО на ТВД, которые по параметрам средств, зонам обороны и решаемым задачам практически идентичны традиционным комплексам ПРО наземного базирования малой и средней дальности. Как показали многочисленные оценки, разрабатываемые в США системы ПРО тактического уровня будут обладать определенным (и не малым) потенциалом по перехвату стратегических ракет, даже если они не будут специально испытываться по этим средствам [7,8,11,12]. Об этом свидетельствует как весь опыт разработок комплексов ПРО, которые проектировались ранее с задачами перехвата широкого класса ракет (по полетной дальности), так и практически идентичные ТТХ перехватчиков и информационных средств проектируемых ранее комплексов ПРО и новых систем ПРО тактического уровня. Подмена же терминологии в наименованиях комплексов и перехватчиков призвана сгладить несоответствие между стремлением США, с одной стороны - защитить свою территорию от возможных угроз ракетно-ядерного нападения, а с другой - сохранить политическое лицо, декларируя приверженность Договору по ПРО. Поиск компромисса в этой области в настоящее время идет по пути разработок критериев, разграничивающих стратегическую ПРО от тактической, которые планируются внести в качестве поправок в Договор по ПРО.

 

Искусственно нагнетаемым представляется и характер угроз, принимая во внимание, что в настоящее время только Россия и Китай обладают ракетами, способными достигать территории США. 

 

Выгодно или нет России поддерживать политические усилия США по вопросу противодействия угрозе распространения ОМУ, в том числе в части разработок критериев разграничения различных систем ПРО - предмет исследования целесообразности создания ПРО России. Здесь же мы вынуждены считаться с факторами, имеющими непосредственное отношение к СЯС России: комплексная (объединенная) стратегическая и тактическая системы ПРО в будущем сможет обладать значительными возможностями по нейтрализации потенциала СЯС. На сегодняшний день не видно предпосылок, которые заставили бы США отказаться от работ по ПРО или их резко ограничить. 

 

Создание систем защиты и Договор по ПРО 1972 г. Проблема разграничения стратегической и нестратегической противоракетной обороны

 

Развитие средств вооруженной борьбы стимулирует работы в области создания систем защиты от ограниченных ударов баллистических ракет, придание комплексам ПРО ТВД функций борьбы с баллистическим ракетами средней дальности (БРСД). Активизация таких исследований и практическое создание средств вступает в противоречие с действующим между США и Россией Договором по ПРО 1972 г., который накладывает жесткие ограничения в области стратегической ПРО для двух государств как в разработке и развертывании систем ПРО, так и в передаче технологий другим странам. Третьи страны имеют право самостоятельно вести исследования и создавать любые системы обороны. 

 

Основные мероприятия руководства США по проблеме ПРО:

 

- в США предпринимаются значительные политические усилия по размыванию основных положений Договора по ПРО и поиску новых концепций;

- в официальных документах непрерывно декларируется возрастающий характер угроз ограниченного ракетно-ядерного нападения;

- объявлены новые военно-стратегические цели создания систем ПРО США: противодействие распространению ОМУ и сдерживание от его ограниченного боевого применения;

- объемы финансирования работ по ПРО, несмотря на переориентацию программы СОИ, находятся на достаточно высоком уровне: в 1992-1993 г.г. они составили 4,15 и 4,3 млрд. долл., в 1995-1997 г.г. только на организацию обороны ТВД предполагается израсходовать 9 млрд. долл. [16, 17]; - в декабре 1991 г. Конгресс США принял Акт о ПРО, в соответствии с которым в 1997 г. в рамках Договора по ПРО планируется развертывание в районе базы ВВС Grand Forks системы ПРО на базе 100 новых ракет-перехватчиков наземного базирования [16];

- к 2000 г. на основе этой системы за счет увеличения количества развертываемых комплексов до 5-7 планируется создать систему защиты территории США, способную отразить атаку до 150-200 ББ [16];

- идет интенсивное развитие различных модификаций систем ПРО так называемого тактического уровня (PATRIOT, ERINT, THAAD) в направлениях непрерывного увеличения дальности полета перехватчиков и расширения зоны обороны;

- рассматриваются различные варианты повышения потенциальных возможностей ПРО за счет комплексного использования средств наземного, морского и воздушного базирования, а также создания различных модификаций объединенных тактических систем ПРО (по сути - это традиционные двухэшелонные комплексы ПРО); практически все комплексы ПРО разрабатываются в быстроразвертываемых вариантах;

- в современном виде комплексная программа работ по ПРО включает в общей сложности 100 пунктов, за каждым из которых стоит создание высокотехнологичных ключевых элементов систем ПРО;

- проблема вышла за рамки двухсторонних отношений США -Россия, под эгидой разработки совместных систем ПРО в США используются технологические и интеллектуальные достижения Франции, Японии и т.д.

 

В настоящее время ведутся переговоры в рамках Постоянной Консультационной Комиссии по содействию реализации Договора по ПРО. Представляется, что наиболее актуальными для обсуждения должны быть следующие вопросы:

 

- разграничение стратегической и нестратегической ПРО, которое на данном этапе решается по пути попыток ввести ограничения на параметры перехватываемых целей и средств ПРО;

- придание Договору по ПРО 1972 г. многостороннего характера за счет участия в нем всех ядерных держав;

- определение границ между развитием противоракетных систем и совершенствованием технологий в разрешенных системах ПВО в направлении придания им свойств ПРО;

- запрещение космических ударных средств, которые напрямую не подпадают под ограничения Договора, если не испытываются по баллистическим ракетам;

- разрешение использовать космические информационные системы в интересах ПРО, которые, с одной стороны, расширяют возможности обороны, а с другой - противоречат предлагаемым критериям разграничения систем ПРО;

- разрешение применять в комплексах ПРО мобильные средства наземного, воздушного и морского базирования;

- возможности передачи технологий ПРО, разработанных в России и США, другим странам в целях создания национальных и межнациональных систем ПРО;

- разграничение разрешенных исследований в области ПРО и запрещенных разработок и испытаний систем на новых физических принципах.

 

Наиболее актуален вопрос о разграничении систем ПРО. Суть вопроса - не придать способность нестратегической ПРО вести борьбу со стратегическими ракетами. К числу разграничивающих критериев относят [7,11,12]:

 

- проведение испытаний по целям - мишеням, скорость которых не превышает 5 км/с, что связывается с максимальной полетной дальностью БРСД 3000-3500 км/с;

- ограничение на скорость перехватчиков до 3 км/с, на мощность РЛС до 3 млн. Втм2 и на размеры зон гарантированной обороны до 30 - 40 кв.км.

 

Опыт работ по ПРО показывает, что при названных ограничениях системы обороны будут обладать потенциальной способностью перехвата стратегических ракет. Правда, эффективность стрельбы такими комплексами по стратегическим ракетам в определенных условиях будет несколько ниже, чем у стратегической ПРО.

 

Таким образом, существо предлагаемых ограничений, не решая основного вопроса, сводится к попытке произвести изменение одного из принципиальных положений Договора: система признается стратегической, если она способна перехватывать баллистические ракеты межконтинентальной дальности, независимо от того, была ли эта способность продемонстрирована в ходе испытаний. С принятием названных ограничений система, не испытанная против стратегической баллистической ракеты, будет признана нестратегической даже в случае, если ее характеристики позволяют эффективно производить перехват стратегических ракет. Это означает, что автоматически не будут подлежать ограничению:

 

- количество развернутых комплексов перехвата;

- район дислокации, в том числе и за пределами национальной территории;

- развертывание компонентов системы в космосе;

- создание мобильных систем противоракетной обороны;

- передача или продажа противоракетных технологий и систем в целом в третьи страны.

 

Можно ли построить систему разграничительных параметров для стратегической и нестратегической ПРО на основе технических характеристик? В принципе, да - существует набор технических параметров, по которым можно разграничить ракетные комплексы земля-воздух, перехватывающие боеголовки МБР и БР малой дальности (до 1000 км). Когда же речь идет о перехвате боеголовок МБР и БРСД, построить надежную систему разграничений практически невозможно.

 

Планируемые к разработке комплексы ПРО США

 

*- Возможен вариант морского базирования с использованием модифицированных информационных средств корабельной системы ПРО Aegis. Способ наведения всех ПР- командный с самонаведением на конечном участке полета (в комплексе Patriot полуактивное самонаведение).

 

Для того, чтобы продвинуться в поисках решения проблемы, в качестве главного критерия, разграничивающего стратегические и нестратегические системы ПРО, предлагается принять размер гарантированной зоны обороны (ГЗО) от удара одной МБР [7,11]. Под ГЗО понимается территория, в пределах которой все объекты могут быть защищены с вероятностью не менее заданной от удара МБР с любых азимутальных направлений.

 

За основные технические параметры компонентов системы ПРО, контролируемые национальными средствами, принимаются потенциал РЛС и скорость перехватчика, а МБР - скорость полета, характеристики траектории. Если размер ГЗО системы ПРО превышает некоторое согласованное значение, то такая система признается стратегической.

 

ГЗО является одним из главных критериев системы разграничения ПРО, но далеко не единственным, чтобы быть уверенным в соблюдении основных положений Договора по ПРО 1972 г. К дополнительным ограничительным условиям необходимо отнести количество разворачиваемых средств обороны и специфику дислокации этих средств на территории государства. Вероятно, что развертывание комплексов системы обороны, признанных по критерию ГЗО за стратегические, требует специального соглашения между ядерными державами.

 

Обострение проблемы ПРО в современных условиях связано, как минимум, с тремя принципиально новыми обстоятельствами.

 

1. Наметилось различное отношение к ядерному оружию в двух одновременно существующих (принятых в США) концепциях: сдерживания и противодействия распространению ОМП.

 

Сдерживание - система мероприятий, исключающая возможность боевого применения ядерного оружия.

 

Противодействие распространению ОМП допускает возможность боевого применения ядерного оружия каким-либо государством, то есть принцип ядерного сдерживания не работает.

 

2. В связи с тенденциями к резкому сокращению СЯС, переходом на моноблочные МБР и усиливающимся контролем со стороны США над ядерным вооружением России, появились реальные предпосылки к нейтрализации ядерной угрозы для США средствами ПРО.

 

3. Работы в области ПРО способствуют технологическому прогрессу в целом, чего нельзя сказать о современных технологических проблемах в области СНВ. К тому же, учитывая общую гуманную роль оборонительных вооружений, открывается огромный международный рынок для технологий ПРО с прибылями, исчисляемыми миллиардами долларов.

 

Предложения

 

1. В качестве основного критерия, разграничивающего стратегические и нестратегические системы ПРО, принять размер гарантированной зоны обороны от удара одной МБР. 

 

2. По системам обороны, признанным по критерию гарантированной зоны обороны в качестве стратегических, должны быть определены Международным протоколом условия дислокации и количество комплексов обороны, подлежащих развертыванию, и принята жесткая система контроля их испытаний.

 

3. Условия дислокации и количество развертываемых комплексов обороны в основном определяются структурой, количеством и контрсиловыми возможностями стратегических наступательных вооружений сторон. Определение таких условий - первоочередная задача исследований.

 

4. Если Россия намерена проводить в жизнь концепцию ядерного сдерживания, то необходимо Договору по ПРО 1972 года придать многосторонний характер с подключением к нему всех ядерных держав.

 

Литература

 

1. Выступление Президента США Дж. Буша 27.09.1991 г. по американскому телевидению, выступление Президента России Б. Ельцина на Генеральной Ассамблее ООН 29.01.1992 г., 

материалы встречи Президента России Б. Ельцина и Президента США Дж. Буша, июнь 1992 года. 2. "Хартия российско-американского партнерства и дружбы", Известия, 19 июня 1992 г.

3. Совместное заявление Президентов РФ и США по вопросам стратегической стабильности и ядерной безопасности, 1994 г.

4. Дебаты по проблемам оборонной инициативы противодействия распространению ядерного оружия. Материалы конференции, 1993 г., Вашингтон.

5. Совместное российско-американское заявление по нераспространению ПРО и необратимости процесса сокращения ядерного оружия, Москва, 1995 г.

6. Кит П. Пейн. Распространение, стабильность и противоракетная оборона. Сборник трудов Международной конференции по проблемам глобальной системы защиты, Москва, 1993 г. 7. "Современные проблемы защиты от баллистических ракет, Москва, ноябрь 1994 г.

8. Мюльман Ф.Х. Противоракетная оборона. Концепция построения прочной, надежной и работоспособной информационной и координационной системы. Сборник трудов Международной конференции по проблемам глобальной системы защиты, Москва, 1993 г.

9. Джеймс Т. Хаккети "Эпидемия баллистических ракет", сборник "Global alfaire", 1990 г., Вашингтон. 10. Новый вызов после "холодной войны", СВР РФ, 1993 г., Москва.

11. Батырь Г.С. "О некоторых проблемных вопросах создания активной системы защиты от баллистических ракет". Сборник трудов Международной конференции по проблемам глобальной системы защиты, Москва, 1993 г.

12. П.Л. Подвиг "Современные системы противоракетной обороны и Договор по ПРО", изд. "Аллегро-Пресс", МФТИ, 1993 г., Москва.

13. Г. Кристенсен, Д. Хэндлер "Смена ядерного прицела", Доклад международной организации ГРИНПИС, 1995 г.

14. Конференция 1995 г. участников ДНЯО по рассмотрению и продлению действия Договора, Нью-Йорк, май 1995 г.

15. Нео-нераспространение. Леонард С. Спектор. Международный институт стратегических исследований, Сэрвайвел, #1, 1995 г.

16. Элементы глобальной системы противоракетной обороны, обзор # 5536, Москва, 1992 г. 17. Department of Defense News Release, Washington, 1995 г.