Югославский кризис

Вожди оппозиции источают оптимизм

 

Волна демонстраций противников президента Слободана Милошевича, охватившая многие города Сербии и Черногории, с нескольких сторон приближается к Белграду. Лидеры оппозиции обещают вскоре собрать миллион подписей за отставку главы союзного государства. Другой внушительной угрозой становится обещание организовать "миллионный пикет" прямо перед резиденцией Милошевича. Западные средства массовой информации весьма заинтересованно следят за развитием событий, предрекая скорое падение "режима" и пропагандируя ведущих оппозиционеров.

 

На противников президента открыто возлагают надежды и государственные руководители стран НАТО, определенно заявляющие, что не будут вести диалога с человеком, обвиняемым в военных преступлениях Международным уголовным трибуналом для бывшей Югославии. Сильнейшим средством давления на Белград становится и вопрос о восстановлении национального хозяйства, разрушенного войной. Очевидно, что восполнить ущерб, нанесенный ракетно-бомбовыми ударами, без международной экономической помощи будет непросто. Однако пока помощь гарантирована только Косову, руководимому временной администрацией под эгидой ООН. Попросту говоря, западные компании на западные (по преимуществу европейские) деньги под западным контролем будут осваивать перспективный строительный рынок. Что же касается остальной Югославии, то лидеры "стран-победителей" откровенно дают понять: деньги будут выделены только под борьбу с Милошевичем. Руководитель Всемирного банка Джеймс Вулфенсон обещал помочь Черногории, правительство которой все более становится на путь открытой конфронтации с Белградом. В Европейском Союзе придерживаются мнения, что до смены власти в югославской столице стране может оказываться только гуманитарная, но никак не экономическая помощь. Госдепартамент США пошел еще дальше: там готовы открыть двери для финансовой подпитки отдельных регионов Сербии, в которых наиболее сильны антипрезидентские настроения.

 

На этом фоне вожди оппозиции, чувствуя мощную поддержку, источают оптимизм. Они говорят о реальности избавления от Милошевича уже этой осенью, учитывая нарастание экономического и социального кризиса и ожидание зимних холодов, которые могут стать настоящей катастрофой для сотен тысяч сербов и черногорцев. На первый план выдвинулся председатель Демократической Партии и одновременно лидер Альянса за перемены Зоран Джинджич, пользующийся, похоже, наибольшим доверием на Западе. Действительно, для евроатлантического сообщества Джинджич - фигура, которая кажется понятной и предсказуемой. Участник студенческого диссидентского движения при Тито (и соратник в этом движении исторически близких Западу хорватов и словенцев), гуманитарий, выглядящий почти как типичный "good guy", - бывший мэр Белграда имеет все возможности стать основным кандидатом на пост лидера Сербии. С союзе с ним действует президент Черногории Мило Джуканович, чьи усиливающиеся попытки дистанцироваться от Белграда ставят под серьезный вопрос будущее федерации двух республик. Джинджич и Джуканович сообща декларируют прозападную ориентацию. В одном из недавних совместных заявлений они подчеркнули: "Дорога в Европу - это единственный путь, который поможет нашей стране разрешить ее серьезные проблемы".

 

Особняком стоит предыдущий фаворит Запада и российских либералов - бывший вице-премьер союзного правительства, лидер Сербского движения обновления Вук Драшкович. 17 июля Джинджич в очередной раз призвал его к союзу, однако Драшкович до сих пор не откликался на подобные предложения, и трудно сказать, откликнется ли на этот раз. Существует и ультранационалистическая оппозиция Милошевичу (ныне, впрочем, склонная к его практически безоговорочной поддержке) - Сербская радикальная партия во главе с Воиславом Шешелем.

 

Однако за лидерами стоят люди, и их настроения, которые не так просто разложить по полочкам, могут стать серьезным разочарованием для Запада и во многом изменить существующие планы обустройства Балкан. Конечно, протест против Милошевича отчасти имеет социальную подоплеку: недовольство выражают стремительно нищающие пенсионеры, военные, которые не получили обещанных "косовских" денег, безработные, число которых значительно увеличилось после уничтожения военных предприятий. Но все-таки одним из основных лейтмотивов манифестаций является неприятие утраты Косова. Большинство сербов оказалось не готово смириться с поражением в этом крае, и президента воспринимают как виновника произошедшего - быть может, не совсем предателя, но все-таки человека, который сначала вошел в Косово на танках, а затем обрек местных сербов на бегство при помощи тракторов и повозок. Подобное толкование образа сербского президента применяют сторонники Джинджича. Драшкович же вообще не либерал, а вполне последовательный сербский националист. Он не приемлет "социалистическо-интернациональной" фразеологии Милошевича, но гораздо с большей благосклонностью относится к идее восстановления монархии (кстати, наследник престола князь Александр Карагеоргиевич резко осуждает фактическую потерю сербами Косова и Метохии).

 

Так что Запад, свалив нынешнего президента и посадив на трон Джинджича или Драшковича, может вдруг оказаться в неприятной ситуации, подобной той, которая произошла с талибами, вскормленными Америкой и ныне приютившими у себя главного врага Вашингтона - Осаму бен Ладена. Попытка провести черту между "плохим" Милошевичем и "в принципе хорошим" сербским народом, скорее всего, провалится, ибо не отражает истинного положения дел. Нынешний югославский лидер потому и стал президентом, набрав на последних выборах 90 % голосов, что вполне отражал волю большинства населения, отнюдь не собирающегося расставаться с мечтой о "великой Сербии" и уж тем более с представлением о Косово как о крае, к которому пришлые албанцы не имеют никакого отношения.

 

Кстати, не стоит прежде времени сбрасывать со счетов Милошевича, известного поистине уникальной политической выживаемостью и умением стравливать между собой оппонентов, да и просто потенциальных конкурентов. Надо иметь в виду, что югославский политический узел очень мал по размерам (в стране живет 11 миллионов человек, а ее территория лишь в полтора-два раза превышает размеры Московской области), но очень сложен, и по-настоящему развязывать и снова завязывать его могут лишь гроссмейстеры внутренней политической игры.

 

Николай ПОРФИРЬЕВ