Политика

Станислав РАДКЕВИЧ 

 

 

Наша жизнь как сказка. В сказке, чтобы вернуть человека из мира теней, кропят его не только живой водой, но и мертвой. В жизни экономику рынка творят и люди совершенно новые, вчерашние "завлабы", и их стопроцентный антипод - "красный директорат". Видно, есть что-то такое, что иногда не дает отличить жизнь от сказки. Видно, существует какая-то глубинная логика общественного развития, противостоять которой не может никто.

Пятилетний юбилей В.Черномырдина-премьера одни используют, чтобы лишний раз полить на главу правительства елей, другие - чтобы пустить пару отравленных стрел. В любом случае, как любят говорить на Краснопресненской, тут есть вопросы. И они серьезные: откуда он, Виктор Степанович? Кто он? Что за ним? А там - пошире - и что-то еще: а в чем вообще секрет политического долголетия в России? Насколько основательна должна быть опора политика в народе? Наконец, у кого из политиков наибольшие шансы выиграть президентство-2000?

ЛОББИСТ

Р одился Виктор Степанович 9 апреля 1938 года в селе Черный Острог Саракташского района Оренбургской области. В многодетной крестьянской семье он был третьим, младшим сыном. Возможно, поэтому ему немалое дозволялось: его тянуло к технике, к машинам - отец, колхозный шофер, очень рано посадил Витю за баранку своей полуторки. Виктор Степанович в дальнейшем никогда не упустит случая поводить машину, будь то легковушка, гидроцикл или БТР.

С техники, механизмов начинался и трудовой путь В.Черномырдина. В 60-е он работал на Орском нефтеперерабатывающем заводе, учился в Куйбышевском политехническом (специальность - инженер-технолог), потом вернулся на завод. Но уже с 67-го он в партийной номенклатуре, быстро поднимается вверх в Плакат НДР промышленном отделе Орского горкома КПСС, одновременно получает второе образование - заканчивает Всесоюзный заочный политехнический институт, специальность - инженер-экономист (экономика и организация нефтяной и газовой промышленности).

В 1973 году, строго в соответствии с номенклатурными правилами, его опять вернули на производство, только уж покрупнее - на Оренбургский газоперерабатывающий завод, да и должность дали высокую - директорскую, а к концу 70-х Виктор Степанович уже москвич, трудится под началом Аркадия Вольского в Отделе тяжелой промышленности ЦК КПСС. В столице он не только расширяет круг полезных знакомств, но и продолжает самообразование, получает степень кандидата технических наук.

К 1982 году, вновь переброшенный на производство, он там уже во всеоружии. Вначале он зам, а в перестроечном 85-м - и министр газовой промышленности СССР. Дважды войдя в аппаратно-партийную реку (и, между прочим, выйдя из нее), он по-прежнему воспринимался окружающими этаким простаком от ТЭК. Горбачевский премьер Н.Рыжков позднее расскажет о своих иллюзиях со свойственным ему простодушием: "Тогда Черномырдин был абсолютно не политик. Он был сугубо технарь, профессионал. Он знал одно - газовую промышленность". Но Виктор Степанович знал на самом деле и много чего еще. Во всяком случае преобразование Мингазпрома в первый государственный концерн "Газпром" (1989 г.) сейчас сугубо технической мерой вовсе не кажется. Напротив - блестящий ход в духе политэкономии социализма. С одной стороны, сокращение числа министерств на полноценную единицу целиком отвечало перестроечному лозунгу борьбы с бюрократией. А с другой - на совершенно законных основаниях среди хаоса "перестройки" был воссоздан отлично отлаженный командно-административный механизм, преобразовывавший эфемерное "голубое золото" в приятно шуршащие зеленые ассигнации. Мало ли для чего могли они тогда понадобиться различным руководящим ведомствам и отдельным товарищам?

Не стоит, однако, и переоценивать тогдашние способности В.Черномырдина как политика. Политика не только капитанов, но и адмиралов социалистической индустрии была совершенно особого рода. Внешне это выглядело как самоотверженное служение Батюшке Плану, но по сути - при острейшем дефиците всего и вся, в безжалостной конкуренции с себе подобными - то был чистой воды лоббизм. Девять десятых макро- и микроэкономической политики делалось в кулуарах ведомств. Крепкий хозяин должен был ежедневно подтверждать свою крепость (сегодня бы сказали: крутизну), выбивая наверху всевозможные льготы, фонды и квоты для своего хозяйства. Конечно, мужики при этом выстраивали комбинации похитрее, чем киношный коммунист - с гвоздями, да ведь и всемогущего дедушки Ильича уже не было с нами.

Какой, к примеру, смысл был двигать министра-газовика Черномырдина на чисто политические позиции члена ЦК КПСС (1986-1990 гг.) или депутата декоративных Верховных Советов СССР и РСФСР (соответственно, 1984-1989 и 1985-1990 гг.)? Слово лоббизм еще было ругательным. Считали так: статус, прямой выход на серьезных людей, возможность порадеть всемерно родному ведомству. Ну и не только это. Посмотреть заодно, как умеет сочетать цеховой интерес с партийным, государственным. Созрел ли...

Перестройка, однако, не оставляла времени для созревания. В 1990 году на выборах нардепов России номенклатурщики дали демократам встречный бой. Делали, скажем, так: находили среди московских руководителей выходцев из провинции и посылали их баллотироваться на родину. Иногда задумка оправдывалась. Завотделом ЦК В.Бабичев, бывший подчиненный Виктора Степановича, выиграв в родной Калмыкии, сразу вошел во фракцию "Коммунисты России" и не раз там отличился. Самого же Черномырдина земляки-оренбуржцы не пожаловали, предпочтя ему демократа Волкогонова. За что было Виктору Степановичу любить тогда демократов?

Однако испытания 91-го он выдержал достойно: "Газпром" сохранил, сберег и себя. Одному Богу теперь известно, чего ему стоило тогда наблюдать распад Союза, ампутацию - кусками - трубы. О себе он говорить не любит, да и вообще болтать не мастер. Его речь на публику - разрозненные обрывки, и не поймешь, что проглочено: то ли редкой глубины откровение, то ли матерщина. Публике иногда хватает и обрывков, их передают как последний анекдот.

...Стоило только весной 92-го наметиться в обществе расколу по принципу за Ельцина или за Хасбулатова, тот же час возник центризм. Никакого среднего класса, всегдашней опоры "центра", в России тогда еще не было. Центристскую коалицию Гражданский союз (ГС) фактически возглавлял Аркадий Вольский, отец-основатель Российского союза промышленников и предпринимателей, объединявшего тех "красных директоров", что всё не находили себе места в рынке. И именно по рекомендации ГС, без согласования с фактическим главой правительства Е.Гайдаром президент назначил В.Черномырдина министром топливно-энергетической промышленности и "профильным" вице-премьером.

Как и следовало ожидать, оказавшись на новых для себя вершинах, Виктор Степанович некоторое время по инерции функционировал в старом, лоббистском режиме. Отразив наскоки демонополизаторов, он уже к осени добился для ТЭК важных преференций. В Федеральной программе структурной перестройки экономики России, подготовленной командой Гайдара к октябрю 1992 года, ТЭК- овское направление было названо первым из трех приоритетных, которым причиталась кредитная, налоговая, амортизационная и проч. поддержка государства - общим объемом порядка 900 млрд рублей. "Газпром", в  Черномырдин и... частности, получал бюджетные средства для освоения стратегически важных для концерна месторождений на севере Тюменской области. Плюс к тому В.Черномырдин - частично без визы Е.Гайдара и А.Чубайса - провел через президента серию указов (от 14 августа, от 5 ноября и др.), определявших для предприятий ТЭК особые условия приватизации. По мнению аналитиков, при этом около 65% собственности комплекса de jure оставалось в руках государства, читай: отраслевых чиновников, а остальное переходило им и на деле, и на бумаге1.

Правда, действия такого рода ущемляли при приватизации права граждан, оговоренные, помимо законов, кстати, и более ранними президентскими указами. А заодно провоцировалась напряженность в отношениях центр-регионы, которые также претендовали на часть ТЭКовского пирога. Но едва ли Виктор Степанович тогда особенно задумывался над этим. Соотношение части и целого, устойчивость системы, права человека - это все проблемы политика. Лоббисту проще: знай греби под себя.

На VII Съезде народных депутатов России (декабрь 1992 г.) острота их конфликта с "партией президента" в одночасье достигла запредельных величин. Само по себе, наверное, это было бы и не так страшно, но за президентом прорисовывались миллионы сторонников реформ, а за парламентом - их противники, и тоже миллионы.

Москву заваливало мокрым снегом. В кремлевских покоях, где проходил Съезд, неявно веяло смутой. Слово "война" вслух произносить не решались.

Народные избранники требовали в жертву молодого премьера. 10 декабря Б.Ельцин сделал последнюю попытку отстоять правительство: он демонстративно покинул Съезд, видимо, надеясь увести за собой хотя бы половину публики. За ним последовали лишь немногие... 14 декабря состоялся компромисс. Президент представил Съезду список из нескольких претендентов, а нардепы рейтинговым голосованием должны были определить нового главу правительства: кто соберет больше всех, тот и премьер.

По голосам - 638 - победил Ю.Скоков. Социальный инстинкт парламентариев сработал четко. За секретарем Совета безопасности теперь стоял ВПК, и лучшего душителя реформ в сложившейся ситуации было не сыскать. Понимали это и демократы, немедленно нажавшие на президента. Так или иначе, Борис Николаевич, сославшись на сугубую важность проблем безопасности России, двинул вперед человека, занявшего по итогам голосования - 621 - второе место. Им и оказался Виктор Степанович*1.

Ровно через десять дней был подписан указ президента о первом черномырдинском кабинете. Сегодня его читаешь как роман, что ни человек - глава. Первый вице- - Шумейко В.Ф. Простые вице-: Салтыков Б.Г., министр науки; Федоров Б.Г. (будущий министр финансов); Хижа Г.С; Чубайс А.Б., председатель Госкомимущества; Шахрай С.М., председатель Госкомнаца; Шо-

хин А.Н., Яров Ю.Ф. Среди министров - В.Баранников, П.Грачев, С.Глазьев, В.Ерин, А.Козырев, Э.Памфилова, В.Хлыстун. Ни состав кабинета, ни скорость его формирования не позволяют сегодня подозревать в причастности к этому делу самого В.Черномырдина. Скорее, было так: президент выдвинул, президент и снабдил кабинетом. Работай, Виктор Степаныч, понимаешь.

ХОЗЯЙСТВЕННИК

С кажи мне, кем ты был до политики, и я скажу, какой ты политик.

Конечно, эмоции людей, вызванные сменой Е.Гайдара В.Черномырдиным, - удрученность реформаторов и злорадство ортодоксов - можно было понять. Но, скорее, все-таки стоило бы положиться на ratio и задать себе вопрос, к сожалению, прозвучавший много позже: а какая, собственно, Россия нужна "Газпрому"?2 Глядишь, и предугадали бы Виктора Степановича на пару-тройку лет. Не трепали бы нервы себе и другим.

Прежде всего, "Газпрому" необходимо в России стабильное государство, по-настоящему сильные "силовики", способные поддерживать на территории страны порядок. Как ни могуч концерн, но защитить тысячи километров своих труб, организовать навигацию на Севере и т.д. он не в состоянии.

Во-вторых, "Газпром" заинтересован в сохранении положительного имиджа России на Западе. Тамошние, самые богатые и перспективные потребители газа никогда не откажутся от услуг России, пока это им понятная, предсказуемая, демократическая страна. Но стоит ситуации измениться, как ею немедленно воспользуются норвежские, английские и прочие конкуренты наших "газовых генералов". По крайности Западная Европа может и вовсе обойтись без российского газа.

В-третьих, "Газпрому" нужны ровные отношения с Украиной, Белоруссией и Молдавией. Чтобы не препятствовали транзиту, чтобы можно было контролировать газопроводы и прочее имущество, размещенное у братьев на век еще в советские времена.

Помимо трех главных, есть еще несколько второстепенных моментов. Скажем, "Газпром" заинтересован - в том числе и за счет государства - в поддержании на конкурентоспособном уровне отечественных машиностроения и металлургии. Проникновение в российскую экономику иностранного капитала он в принципе приветствует, но лишь доколе нет угрозы его месторождениям, трубопроводам и производству оборудования. Наконец, "Газпром" стремится участвовать в транспортировке по российской территории среднеазиатского газа, а значит, ему нужны дружественные отношения с исламским миром (хотя они могут и не понравиться Европе).

Таким образом, политическое кредо "газовых генералов" - умеренные реформы, атрибуты демократии и открытость России вовне. Реставрация коммунистической империи с неизбежным при этом жестким партийным контролем над прибылью им совершенно не нужна. Как не нужен, впрочем, и не менее жесткий контроль налогового инспектора, по натуре либерала.

...После армейской дисциплины, установленной в "Газпроме", стиль работы правительства Виктор Степанович принять не мог. Сетовал: "...Один вбегает в кабинет с одним вопросом, другой с другим; собрались - поговорили, разбежались, опять собрались. Дверь в кабинет не закрывалась". Поэтому перемены в правительстве при вчерашнем "газовом генерале" начались с закрытия дверей, с аппарата. Буквально в первые же дни нового, 1993 года руководитель аппарата правительства А.Головков (от демократов первого призыва еще) был сменен крепким служакой из газовиков В.Квасовым.

С этого момента в жизни Виктора Степановича наступила полоса чудес. Он хотел сделать как лучше, а получалось нечто совсем другое. "Как всегда", - покается он позднее принародно.

Конечно, В.Квасов быстро и жестко навел в аппарате порядок. Начальников отделов сменили, делопроизводство наладили, бумаги перестали пропадать. На какое-то время... Но такова уж природа российских чиновников: вбрось им дрожжи (вроде Квасова), и они начнут множиться, разбухать, обрастать людьми, полномочиями, структурами. И за каждым из них - какое-нибудь одно, а то и несколько ведомств, и ставить такого на место уже себе дороже. В каком-нибудь укромном коридорчике, от которого, между тем, зависит судьба целой отрасли, со временем потеряет реальную власть и всесильный В.Квасов, не говоря уже о премьере. И опять одни бумаги будут таять где-то, как дым, а другие - со свистом пролетать по всем инстанциям, за сутки обрастая двумя десятками обязательных виз.

Не успели закончиться три месяца врастания Виктора Степановича в обстановку - новое лихо. От нужд хозяйства его вдруг вытребовали - да не куда-нибудь, а прямехонько в президиум Верховного Совета РФ. "Ты за кого, - пытают, - за Ельцина или за нас?" Растерялся, мямлил. Незадолго до этого, в середине марта, VIII Съезд нардепов воинственно отверг президентскую идею референдума о перераспределении полномочий между ветвями власти. Президент сделал попытку настоять на своем, огласив по СМИ Указ "О деятельности исполнительных органов до преодоления кризиса власти". Со стороны все это смахивало на попытку переворота, и "партия Хасбулатова", не на шутку всполошившись, стала по одному вытягивать на ковер высших чиновников. Не все повели себя адекватно.

Борис Николаевич предложил Виктору Степановичу иную модель поведения. В киселевских "Итогах" 21 марта тот бесстрастно зачитал заявление правительства в поддержку президента. "Но искусственность мизансцены, - отметят наблюдатели, - премьера окружали ключевые члены кабинета: Шохин, Ерин, Грачев, Баранников, - подтверждает, что правительство колеблется (выделено мною. - С.Р.)"3 .

В конце марта, в тот день, когда на Съезде депутатов обсуждался вопрос об импичменте, на Васильевском спуске шел демократический митинг. Премьер стоял на трибуне плечом к плечу с президентом. Что человек делает в правильном направлении только первые шаги и что даются они ему с огромным трудом, понимали все. И вдруг начали скандировать: "Чер-но-мыр-дин! Чер-но-мыр-дин!" В полную силу легких люди словно бы пытались его убедить: "Мы с тобой! Мы с тобой!" И ей-богу, в хмуром лике премьера вдруг шевельнулось что-то...

Однако от технаря-хозяйственника до публичного политика В.Черномырдину еще предстоял долгий путь. Весной-летом 1993 года он продолжал заниматься кадровыми перестановками в правительстве. В мае первым вице- стал О.Сосковец, за которым громоздились его родная металлургия, шире - машиностроение, а еще шире - ВПК. Тут опять же Виктор Степанович хотел как лучше, но возвышаемый им корпус "крепких хозяйственников" совсем не умел бороться с инфляцией. Своим наивным (в смысле первобытным) лоббизмом вчерашние "красные директора", наоборот, ее раскручивали, а она, злодейка, немедля отбрасывала реформы на исходные, да к тому же ужас как злила иностранных кредиторов. К сентябрю В.Черномырдину приставили специального зама по макроэкономке - Е.Гайдара.

В дни сентябрьско-октябрьского кризиса Виктора Степановича тоже одолеют сомнения. Вначале: своевременно ли президент объявляет ультиматум парламенту, но не он один тогда задастся вопросом на этот счет. Потом: стоит ли применять по отношению к белодомовцам жесткие меры. Но те кого угодно выведут из себя. Гайдар засвидетельствует: "Узнав о решении Верховного Совета ввести смертную казнь для "особо опасных пособников" президента, Виктор Степанович, покривившись, пересматривает свое решение по поводу задержки с отключением в Белом доме телефонов".

Осенью, когда оппозиция как таковая временно перестала существовать, В.Черномырдин выглядел вполне зрелым монетаристом: "С начала ноября все централизованные кредиты идут через кредитную комиссию, которую возглавляет вице-премьер Борис Федоров (одновременно - министр финансов. - С.Р.) Я пригласил его и сказал: теперь все решения кредитной комиссии мне на стол. И пока не подпишу - ни один кредит никуда не пойдет. Ибо Федоров видит одну сторону: что можно дать. Меня же и другая сторона волнует: кредит взял, а каков результат? Я хочу видеть, кто и как пользуется кредитом. Не дай Бог льготным - это исключено. Я два раза не повторяю"4. Но перспектива выборов смешала карты.

Безусловно, для нормальной хозяйственной деятельности правительства ему в будущей Думе нужна была сильная собственная фракция. Такую фракцию вполне по силам было создать "Выбору России". Однако чрезмерно убедительная победа выбороссов могла бы как-нибудь по-новому поставить и вопрос о главе правительства. Почему бы, скажем, тогда и не Гайдар?.. Такого рода сомнения Виктора Степановича, возможно, даже до того, как они возникли, были точно просчитаны способной царедворческой молодежью. Так проект Партии российского единства и согласия (ПРЕС), прилежно продвигаемый С.Шахраем, получил свое окончательное завершение. Абсолютно органично в нем воплотились лоббистские интересы наиболее заботливо пестуемых председателем Госкомнаца регионов, философские рефлексии премьера и его окружения, а также здоровые политические амбиции самого С.Шахрая сотоварищи.

А получилось, как всегда...

12 декабря 1993 года ПРЕС, правда, набрала свои "проходные" проценты (числом семь), создала слабосильную фракцию - 30 депутатов - и взяла под контроль три комитета: по местному самоуправлению (А.Слива), по региональной политике (С.Шаповалов) и по СНГ (К.Затулин). Семь процентов - это действительно было то самое число, которого не хватило выбороссам, чтобы победить. И пресовцы С.Шахрай, С.Шохин, Ю.Калмыков и Г.Меликьян, точно, получат места в правительстве.

Но потери от раскола реформаторов на выборах окажутся неизмеримо большими, в том числе и для В.Черномырдина. Они состояли прежде всего в том, что победили "жириновцы" (это, правда, явилось тогда неожиданностью для всех), а третье после "Выбора..." место заняли Г.Зюганов с товарищами. То есть Виктор Степанович, конечно, кресло премьера отстоял. Но, во-первых, ему теперь пришлось иметь дело с намного более оппозиционным, чем предполагалось, парламентом, а, во-вторых, следствием выборов стал уход из правительства Е.Гайдара и Б.Федорова, ослабление - в целом - его реформаторского потенциала.

Общее усиление В.Черномырдина как самостоятельного политика зимой 94-го, казалось бы, фиксировал новый состав правительства. Его единственным первым замом стал О.Сосковец. На двоих из простых вице- - А.Заверюху (с/х) и А.Шохина (макроэкономика) - также можно было вполне положиться. Но двумя другими стали Ю.Яров (социальный блок) и А.Чубайс (причем приватизацию на вице-премьерский уровень поднял лично президент).

К тому же чудеса продолжались. По-отечески мягкие попытки Виктора Степановича воздействовать на своих в духе "по кошельку и траты" не давали никакого эффекта. Свои стали хуже чужих. О.Сосковец не только продолжал тянуть одеяло на металлургов-оружейников, но, между делом, уж не раз был  Черномырдин и... замечен в неформальных контактах с "коржаковцами". А.Заверюха упорствовал в выколачивании фондов для своих, как подметил один наблюдатель, вечно голодных аграриев. Даже вернейший из верных - главный аппаратчик Квасов, - стоило ему выбиться в министры*2, и тот взял волю, начальники его отделов кое с кем из вице-премьеров теперь держались на равных, а министров - тех не замечали вообще.

В октябре грянул "черный вторник". Пике рубля, как молнией ночью, высветило мрачный ландшафт реальной экономики. Хотя многочисленные льготники справно сосали из бюджета, производство продолжало сокращаться. Уход от налогов стал повседневной практикой. Чиновничий аппарат на всех уровнях разрастался, точно раковая опухоль, со всех концов, в свою очередь, разъедаемый коррупцией. Стало ясно: никакие потачки в борьбе с инфляцией недопустимы. Либо безжалостное, всеми наличными средствами сжатие денежной массы, либо крах, сопоставимый разве что с мексиканским, умноженный на величину родных просторов, начиненных, как всем известно, ядерным оружием.

За чрезмерную любовь к своим людям премьер чуть было не поплатился. Информированные источники утверждают, что указ об отставке В.Черномырдина в президентском аппарате был уже подготовлен, что был выдвинут и достойный кандидат ему на смену - О.Сосковец. Но - грянула война в Чечне.

Роль премьера в чеченских делах еще нуждается в уточнении. Известно, что на заседании Совета безопасности, где было принято решение о посылке в Чечню войск, В.Черномырдин не занимал в открытую столь же воинственной позиции, как, например, министр обороны П.Грачев. Но не выступил он и против, как, скажем, министр юстиции Ю.Калмыков (что будет стоить последнему министерского кресла).

Принято считать, что телефонный разговор Виктора Степановича с Ш.Басаевым стал в июне 1995 года главным шагом к выходу из буденновского тупика. Но при этом совершенно забывают про тех людей, усилиями которых те переговоры были подготовлены. Одним из них, как знаем мы сегодня, был С.Ковалев. Но ведь были еще и другие: гражданские, военные, кому, возможно, их первые же шаги к миру стоили жизни.

Мы не знаем, наконец, главного: чем вообще станет чеченская война в истории России, мира. Если она уже кончилась, то, всего вероятнее, это сверкнула одна из зловещих "искорок", что нет-нет да и высекут две цивилизации, соприкасаясь на гигантской дуге от Гибралтара до Казани. Но она может иметь и неожиданно масштабное продолжение - охватить Кавказ, послужить прелюдией к чему-то еще более страшному...

Не знали этого и те российские политики (и В.Черномырдин в их числе), которые втягивали Россию в "маленькую победоносную войну" осенью 94-го. Они, скорее всего, и о войне-то всерьез не думали. Думали: топнут державным сапожком - и дело сделано. Не вышло. А вышло, как и всегда, когда политики недодумывают, - без числа погибших, раненых, беженцев... Да еще - непривычное ощущение пустоты: у России нет армии. Но это уже другой сюжет.

ПОЛИТИК

Д евяносто девять процентов успеха в политике - социальная база. Человек может сколь угодно долго оставаться в тени бытия. Но, как только его действия начинают отвечать интересам тысяч, миллионов людей, он становится и богом, и героем, и мудрецом одновременно. Он - политик.

Случай В.Черномырдина вполне подтверждает это правило. Но тут мы видим: иной раз человек и сам не осознает, кто такие эти тысячи и миллионы, что множат его силу, собственно, делая политиком. Я бы никогда не поверил, если бы мне сказали, что Виктор Степанович сознательно вот уже пять лет премьерит по преимуществу в интересах очень определенной, компактной и влиятельной социальной группы - тех чиновников, что на порядок успешнее служивого сословия в целом приспосабливаются к новой российской жизни. Но так уж получается, что его работа как главы правительства, его "газпромовские" университеты, весь его основательный облик делают его своим в первую очередь для этих, самых хватких и оборотистых, служак всех трех ветвей власти да для вчерашних "красных директоров", в ком противоестественно коммунист сожительствует с бизнесменом.

В.Черномырдин, правда, совсем не сразу был ими признан. Дебютные выпады против базара и лавочников опасно сближали его с коммунистами и поэтому многим не понравились. Вечные шатания от лоббистов-отраслевиков к монетаристам и обратно грозили инфляцией, смутой и потому не могли понравиться тоже. Но в душе он коммунистом не был и в 93-м это делом доказал. А к 95-му сумел убедить и в главном: отрасли для него не на первом месте, видит от края до края всю картину как она есть, коней не истомит, но и не загонит. Созрел.

Идея двух полков - правой и левой руки - оказалась тут как нельзя более кстати. Левой рукой президента к предстоящим парламентским выборам надлежало стать блоку И.Рыбкина, правой - В.Черномырдина. Два солидно организованных и финансируемых (нефть за Ивана Петровича, газ за Виктора Степановича) движения должны были собрать в декабре львиную долю голосов, а там: свои люди - сочтемся. Трудно теперь сказать, знали ли авторы идеи, как печально в новой России доселе складывается судьба любых, пусть даже и таких обаятельных, как Иван Петрович, социал-демократов. И, напротив, как к этому времени повысился среди серьезных людей авторитет В.Черномырдина. Но, во всяком случае, изящной симметрии не получилось. Левая так и осталась - лапка воробьиная. А правая вмиг стала ручищей и все росла и росла.

12 мая 1995 года в Москве при значительном стечении разноязыких делегатов, гостей и журналистов состоялся учредительный съезд движения "Наш дом - Россия" (НДР). К арендованному под мероприятие зданию Всероссийского киноцентра один за другим подкатывали черные и белые лимузины. В президиуме, а в дальнейшем - и в руководстве оказались сразу несколько вице-  Черномырдин и... премьеров: О.Сосковец, С.Шахрай, Ю.Яров, президенты Татарстана М.Шаймиев, Северной Осетии - А.Галазов, губернаторы, мэры и т.д. Простой анализ состава высшего органа - Совета - движения показывал, что за премьером пошли не только газовики, но и бросившие И.Рыбкина нефтяники. Поддержку НДР, кроме того, могли оказывать металлурги (гиганты типа "Магнитки") и относительно менее связанные с ВПК машиностроители: ВАЗ, ГАЗ и т.п.

Неожиданно широкой оказалась у НДР опора в парламенте. Среди сенаторов "блок Черномырдина", как немедленно стали называть новую организацию, могли поддерживать по меньшей мере те несколько десятков губернаторов и глав региональных легислатур, которые входили в его федеральный или местные советы. В Думе проводниками идей "домостроителей" сплошь и рядом выступали фракция коллективного члена блока - ПРЕС С.Шахрая; часть фракции "Выбор России"; депутатская группа "Новая региональная политика" (лидер - президент Союза нефтепромышленников В.Медведев) и группы, созданные уже в 1995 году при прямом участии Кремля и Белого дома. Через нового (с ноября 94-го) главу аппарата правительства В.Бабичева, бывшего активиста нардеповской фракции "Коммунисты России", и напрямую премьер имел широчайшие возможности поддерживать диалог с коммунистами. Да и Владимир Вольфович проявлял понимание.

Беда пришла совсем с другой стороны. Стремительная трансформация премьера в самостоятельного политика вдруг разом насторожила окружение президента. Первое знамение было - не прислал никакого приветствия глава государства учредительному съезду НДР. Буденновские события, в ходе которых В.Черномырдин получил доступ в святую святых - к принятию чисто политических, "силовых" решений, - отношения к нему Б.Ельцина тем более не улучшили. В августе президент подписал как нельзя более кстати принятый парламентом закон "О естественных монополиях", существенно ограничивавший степень свободы "газовых генералов", а в ноябре - указ о создании Федеральной энергетической комиссии, которая под чутким руководством вице-премьера А.Чубайса могла, среди прочего, контролировать также пожертвования топливных компаний политикам и политическим организациям. Наконец, если на пресс-конференции в сентябре Б.Ельцин угрюмо напророчил "блоку Черномырдина" поражение, то в дальнейшем стал совсем его замалчивать, примета - хуже некуда.

Будь за Виктором Степановичем люди вольные, пожалуй, президентская немилость только бы их раззадорила. Чиновник не таков. Дружными рядами покинули дом пресовцы С.Шахрая, не попавшего в первую "тройку" движения. Уходили и по одному, но зато народ все солидный, непростой. К концу октября в 

Таблица

Председатели советов Председатели исполкомов

Руководители и заместители руководителей органов исполнительной власти в регионах 48 2

Руководители органов законодательной власти в регионах 1 -

Представители президента РФ в регионах 2 -

Сотрудники аппарата органов исполнительной и законодательной власти 6 20

Руководители предприятий 13 13

Ректоры вузов и директора НИИ 9 7

Прочие (в т.ч. штатные сотрудники аппарата НДР) 4 41

Итого 83 83 избирательном списке НДР, летом со всею тщательностью подготовленном самим В.Бабичевым, из 261 человека остался 221. Накануне выборов такие потери были очень ощутимы. Но остановить премьера они уже не могли, да и облика его организации не изменили. Наглядное представление о тогдашнем НДР дает статистический портрет председателей советов и исполкомов региональных отделений блока (см. таблицу).

Вполне подтверждая представление об НДР как "партии" исполнительной или просто власти, цифры добавляют к общей картине важную деталь. Значительное возрастание среди исполкомовцев доли "чистых", карьерных аппаратчиков показывает, что они стали рассматривать НДР как просто еще одну, дополнительную, лестницу к заветным номенклатурным вершинам. Что происходит с организацией, членство в которой привлекательно главным образом карьерными возможностями, нам продемонстрировала КПСС. Но ни С.Беляева, ни В.Бабичева, ни В.Рыжкова, в разное время отвечавших за строительство дома, это, видимо, не смутило.

На выборах в декабре 1995 года за федеральный список НДР проголосовало около 7 млн, или 10%, избирателей, пришедших к урнам. По этому показателю "блок Черномырдина" занял третье место, уступив коммунистам и "жириновцам". Неожиданно слабы оказались представители блока в регионах: только 10 из них (против 58 коммунистов и 14 "яблочников") одержали победу.

Результаты выборов дали возможность НДР сформировать в Думе фракцию общей численностью 55 депутатов. А.Шохин от блока был избран первым заместителем председателя палаты, Л.Рохлин - главой Комитета по обороне, В.Зорин - по делам национальностей, а А.Поляков - по местному самоуправлению. После того как В.Черномырдин отказался от депутатского мандата, чтобы продолжать исполнение функций премьера, председателем фракции стал С.Беляев, дотоле всего ярче проявивший себя как руководитель Госкомимущества.

Большинство аналитиков называли участие НДР в выборах неудачным. Одновременно в начале 1996 года существенно усилились позиции О.Сосковца, связанного с "партией лакеев": Коржаковым, Барсуковым, Тарпищевым. Ситуацию осложнял крайне низкий рейтинг Б.Ельцина в преддверии президентских выборов. Казалось, еще немного и ближайшее окружение Бориса Николаевича сумеет убедить его, что выборы можно отсрочить. Такой вариант устраивал гораздо больше людей, чем казалось на первый взгляд. "Коржаковцам" он гарантировал сохранение их статуса на не-

определенно долгое время. Левой оппозиции давал редкий шанс одновременно и участия в правительстве, и критики "режима" теперь уже за реальную его неконституционность. Владимир же Вольфович, получив в этом случае небывалые возможности для торга и шантажа власть имущих, также сумел бы их использовать на все сто.

Трудно сказать, как повел бы себя Виктор Степанович в этих условиях, останься он тем премьером-хозяйственником, завнархозом, каким он был вначале. Но теперь он стал политиком, за ним стояла его собственная организация, а она, как и ее базовая социальная группа (может быть, правильнее ее называть модернизированная номенклатура?), не была однородна. В НДР изначально существовало более радикальное, либеральное крыло: люди типа С.Беляева, и более консервативное, государственническое: В.Бабичев и иже с ним. Получалось, что "блок Черномырдина" не только служит своему отцу-основателю надежной опорой на все случаи жизни, но и здорово ограничивает ему свободу маневра, сужает амплитуду всегдашних его колебаний. Шаг вправо - заволновались консерваторы. Шаг влево - обиделись радикалы.

Хронология не обманывает: лидер думской фракции НДР С.Беляев заявил, что сторонники В.Черномырдина поддержат на президентских выборах Б.Ельцина еще 28 декабря 1995 года. А сам Виктор Степанович публично обязал свой блок содействовать проельцинским инициативным группам 8 февраля 96-го. При этом ситуация внутри НДР вовсе не была однозначной. Скажем, в тот же день (8 февраля) председателем исполкома движения стал В.Бабичев. Во всяком случае, понадобился еще месяц, чтобы был сделан следующий шаг: НДР вступило в Общероссийское движение общественной поддержки Б.Ельцина на выборах президента России (ОДОП, лидер - С.Филатов).

Колебания премьера засвидетельствует и А.Коржаков. Всячески акцентируя в российской истории собственную роль, генерал-мемуарист вдруг напишет о действительно важном. Оказывается, еще в апреле В.Черномырдин - по крайней мере, на словах - был готов принять генеральские идеи переноса (и даже отмены!) выборов5.

Тем не менее весна 96-го стала переломной. Именно тогда О.Сосковца на посту руководителя избирательного штаба Б.Ельцина сменил А.Чубайс. И именно тогда НДР, по сути, сделалось составной частью ОДОП - наряду с подавляющим большинством реформаторских либеральных и центристских организаций. Было ясно: модернизированная номенклатура против возвращения назад, под диктат коммунистов. Но так же неприемлема для нее и диктатура в стиле Пиночета, которую пришлось бы вводить на следующий день после отсрочки (или, тем более, отмены) выборов.

25 апреля на III съезде НДР В.Черномырдин предупреждает любые попытки истолковать себя двояко. Планы переустройства движения в партию исполкому отложить на потом. Главная цель - победа Б.Ельцина на президентских выборах. 10 миллионов активных сторонников НДР проголосуют за "наше Отечество в XXI веке, за возможность созидательного движения вперед, за то, чтобы впервые за столетие реформы в стране были доведены до конца"6.

...К моменту назначения главы правительства никакого выбора у переизбранного президента не было. Иллюзия власти - когда все за тебя решают "обстоятельства"... Уже 10 августа кандидатуру Виктора Степановича одобрила Государственная Дума, и начался период заметного усиления его во власти. Одним из первых воспользовался ситуацией В.Бабичев, получивший дотоле недосягаемый для руководителя правительственного аппарата статус вице-премьера. Довольно легко В.Черномырдин отразил притязания на коржаковское наследство нового секретаря Совета безопасности А.Лебедя и взял под контроль единственный неизменно доходный элемент ВПК - компанию "Росвооружение". А вскоре был вынужден покинуть запутанные коридоры власти и сам А.Лебедь. Ему на смену пришли приятнейший И.Рыбкин, а затем, как говорят, не без участия премьера, и хитроумнейший Б.Березовский.

5 ноября, когда президенту должны были сделать операцию на сердце, он передал Виктору Степановичу свои полномочия. Примерно сутки, в первый и единственный раз после июня 1991 года, Россия оказалась без Б.Ельцина во главе. Однако об этом подумали едва ли и два с половиной человека в отечестве. Не только потому, что нам Богом предназначено верить в лучшее. Но и потому еще, что у руля остался другой политический долгожитель, человек, к которому все давным-давно привыкли...

Правительство, сформированное осенью 1996 года, было сам компромисс. Первыми вице- стали человек премьера А.Большаков (ВПК), банкир В.Потанин (макроэкономика, финансы), бывший глава президентского секретариата В.Илюшин (социальный блок) и - несколько позднее - беззаветный рыцарь Кремля О.Лобов. Оздоровления экономики не происходило: спад ВВП составлял 6%, бесконечно далек от исполнения оставался бюджет, капиталы продолжали утекать за границу, многомесячные задержки зарплаты спровоцировали рост забастовочного движения. Едва президент оправился после болезни, в прессе - уж в который раз - заговорили о готовящейся отставке В.Черномырдина. На роль и.о. премьера ожидали А.Чубайса.

Борис Николаевич, однако, оказался верен себе. Надо думать, он не меньше нашего привык к Виктору Степановичу. Сверх того, бессменный премьер как никто другой устраивал представителей самых разных политических организаций и/или лоббирующих групп. За это ему простили даже собственные представления о собственных заместителях, скажем, безразличие к О.Лобову или нелюбовь к В.Потанину. Дискуссия о новом (нынешнем) правительстве между президентом и премьером поэтому шла несколько недель, вплоть до середины марта. И закончилась тем, чем закончилась: сверхосторожный В.Черномырдин получил двух первых замов-реформаторов: А.Чубайса (макроэкономика, финансы) и Б.Немцова (антимонопольная политика, социальные проблемы).

Затем одни комментаторы с увлечением принялись выяснять нюансы отношений внутри, как они его называли, треугольника, а другие сконструировали схему Черномырдин vs. Чубайс. Первые рассказывали о том, как премьер всячески пытается наладить отношения с более молодым из своих вице-, чтобы оттеснить более старшего, опытного. Вторые выявляли все новые коллизии Чубайс-Черномырдин, не забывая напоминать о том, что и само возвышение нижегородского губернатора состоялось с подачи Анатолия Борисовича.

Одно можно сказать с определенностью: большая российская политика сегодня стала намного сложнее, чем она была еще несколько лет назад. Ведь было как: эти "за" реформы, а те "против". Любой ларчик открывался этим ключиком. Теперь же тех, кто "против", просто нет. Даже коммунисты говорят о переменах. Спор между различными политическими силами ведется вроде бы уже не о направлении, а о скорости движения.

Исследования структуры российского общества, проводимые социологами в динамике с начала 90-х годов, среди прочего, позволяют сделать один очень важный вывод: водораздел среди основных социальных групп проходит сегодня не столько по признакам профессии, квалификации или отрасли, сколько по тому, в какой степени вовлечены эти группы в новые экономические и - шире - политические отношения7.

Не что-то ли похожее происходит сейчас и на вершине власти? Есть люди, по многим причинам склонные поддерживать более осторожный сценарий реформ: В.Черномырдин, В.Бабичев (в марте опять пониженный до министра), министры-"силовики", С.Шохин, В.Рыжков, Р.Вяхирев. И есть народ более решительный: А.Чубайс, Б.Немцов, министры "макроэкономического блока", С.Беляев, В.Потанин и т.д. Только, разумеется, "степень вовлеченности" в новую российскую экономику - это не только осторожность или решительность. То тут, то там дают себя знать внезапно выпирающие региональные, отраслевые, наконец, по-детски личные интересы. Вероятно, особо стоило бы поговорить об отношениях Виктора Степановича с Ю.Лужковым, Е.Строевым, М.Шаймиевым, кем-то еще из регионов.

...Движение Виктора Степановича и модернизированной номенклатуры друг к другу, как постарался я показать, происходило долго и трудно. В.Черномырдин в это время, страшно медленно, мучительно перерастая самого себя, складывался как политик, учился либерализму в экономике, а номенклатура, переживая столь же болезненную внутреннюю ломку, входила в рынок, осваивала новый репертуар. Сегодня они вместе.

Но сложность в достижении альянса - вовсе не гарантия его долговечности. Всем нам привычный Виктор Степанович, к сожалению, как и все мы, не молодеет. Меняется - притом стремительно - и социальная база его НДР. Сумеет ли он удерживать контроль над все усложняющейся ситуацией еще год, два, три?.. Если да, то, безусловно, он - один из сильнейших претендентов на победу в президентской гонке-2000. Но если и нет, он сделал уже немало и, уверен, сойдет достойно.

 

*1 С немалым для себя удивлением я тогда заметил, что в кулуарах Съезда депутаты не столько отягощают себя размышлениями о новом премьере, сколько радуются поражению также внесенного в список президентом В.Шумейко. Его, выдвиженца из депутатской среды, дружно ругали предателем и, по-моему, ненавидели даже больше, чем Е.Гайдара. - Примеч. авт.

*2 В.Квасов сделал тогда гениальный аппаратный ход. Отряженный Виктором Степановичем организационно поддержать ПРЕС, он выставил свою кандидатуру в одном из округов и прошел в Думу, став членом шахраевской фракции. А поскольку Конституция запрещала депутатам занимать любые административные должности, кроме министерских, главе правительства уж ничего не оставалось, как дать ему портфель. - Примеч. авт.

 

1 См.: Рутгайзер В. Отраслевые привилегии ведут к региональному сепаратизму // Финансовые известия, 10-16.07.93.

2 См.: Паппе Я. Какая Россия нужна топливно-энергетическому комплексу//Сегодня. 15.08.95.

3"Независимая газета", 23.03.93.

4 Черномырдин В. Я за нормальную жесткую систему работы. Интервью// Сегодня. 25.11.93.

5 Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. М., 1997. С.368-369.

6 "Сегодня". 26.04.96.

7 См., напр.: Тихонова Н. Динамика социальной стратификации в постсоветском обществе// Общественные науки и современность. 1997. N 5.