Миp искусства

ПРЕМЬЕРА оперы Модеста Мусоргского "Хованщина" в дирижерском исполнении Мстислава Ростроповича стала - вне зависимости от оценок критики " событием прошедшего оперного театрального сезона.
Что такое "событие сезона" - известно. Это спектакль, на который считается зазорным не сходить. Некий светский раут, интересный в основном в виду престижа. В прошлом сезоне такой постановкой была "Орестея" Петера Штайна, оставшаяся недооцененной, непонятой ни московской публикой, ни критикой.

Нынешнюю постановку "Хованщины" со злостчастным детищем Штайна объединяет не только ее роковой статус "события сезона". В обоих спектаклях речь ведется о смуте. Причем рядовой зритель и о мифологической греческой, и о реальной русской смуте XVII века имеет примерно одинаковое - смутное же - представление. Казалось бы, здесь и позволительно развернуться фантазии интерпретатора. Но поскольку у нас как-то не принято критиковать ни Мусоргского, ни Ростроповича (да и сделать это могли бы лишь суперпрофессиональные музыкальные критики), то все шишки посыпались на седую голову режиссера спектакля Бориса Покровского, прочтение сюжета которым куда более очевидно для публики, чем секреты мастерства Мстислава Ростроповича.

В защиту режиссера можно сразу сказать, что недостатки постановки во многом обусловлены самой историей создания оперы. Мусоргский не успел ее дописать. В сценарной и музыкальной драматургии оперы из-за многочисленных переделок, сокращений, сделанных автором и редактором, ощущаются пробелы и неувязки. Изначально предполагалось показать картину борьбы старой и новой Руси. Центральным лицом Мусоргский замышлял сделать главу раскольников Досифея, сильного, умного человека, наставника двух князей - Хованского (представителя древней, темной, фанатичной Руси) и "европейца" Голицына. На сцене должны были действовать Петр и Софья, главные двигатели всей драматической хроники. Целое действие посвящалось событиям в немецкой слободе, в сценарий входили также жанрово-бытовые сцены, например, лотерея (впервые появившаяся в России при Александре Михайловиче).

Впервые поставлена "Хованщина" была в 1885 году, а в Большом театре - в 1912. Четвертая по счету постановка (1950 г.) продержалась в репертуаре более сорока лет. Редакция Дмитрия Шостаковича устраивает нынешних создателей оперы в большей степени, чем редакция Римского-Корсакова. Мстислава Ростроповича восхищает идея Шостаковича начать и закончить оперу сценой рассвета на Москве-реке, символизирующего воскресение из праха, пробуждение к новой жизни после крови и огня. "Это, безусловно, самая лучшая редакция "Хованщины", которая существует, - заявил Ростропович. - Я, можно сказать, присутствовал при том, как Шостакович делал эту редакцию. И с какой тщательностью! Во-первых, Шостакович вернул даже просто ноты и гармонии, которые были сочинены Мусоргским. Потому что Римский-Корсаков исправлял кое-что на свой лад. Он думал, что так лучше. И вот эти открытия, эти гармонии, которые открыл Шостакович, ничего не меняя, они просто поражают".

Покровский известен своим пристрастием к массовым эпизодам, так что основным впечатлением для зрителя остается многолюдье на сцене. Но действия актеров порой условны и ненатуральны сверх всякой меры. Особенно нелепым выглядит с этой точки зрения эпизод преследования Андреем Хованским юной Эммы: имея очевидную (для зрителя) возможность скрыться от опасного поклонника, немка зачем-то изображает безвыходность.

Хотя главным героем музыкальной драмы выступает народ, наиболее сильные цены - по исполнению, а не по замыслу " это диалоги заглавных персонажей. Удачная режиссерская находка - сцена несостоявшейся казни стрельцов: положившим головы на плахи стрельцам сообщают, что государь дарует им жизнь - стрельцы в ответ не меняют позы, не издают ни звука: для них казнь свершилась... Главные партии в этом пятичасовом спектакле исполняют певцы не Большого, а питерского Мариинского театра и московского театра Станиславского и Немировича-Данченко. Поют на высоком вокальном уровне, но особенно выделяются артистизмом и даже азартностью исполнения З. Соткилава (Голицын) и В. Огновенко (Хованский). Когда они на сцене, зал забывает обо всем на свете. Однако ни игра актеров, ни усилия оркестра не могут прикрыть прорехи в сюжете и в режиссуре. В целом московская публика приняла работу Покровского скептически - об этом можно судить по критической прессе. Но "Хованщине" как постановке сезона аншлаг обеспечен еще надолго.

Елена ХАНПИРА