В мире

Вето на смертный приговор


Этим летом, едва ли не впервые в отечественной истории, камеры смертников в России опустели. В начале июня президент Борис Ельцин подписал указ о помиловании последнего приговорённого к "вышке". В этот день в Москве началась Всероссийская конференция по проблемам отмены смертной казни, организованная при содействии Совета Европы.Алиса НИКОЛИНА
Согласно официальным данным последнего "смертника" в нашей стране расстреляли в августе 1996 года. В том же году в связи с вступлением в СЕ Россия обязалась в течение трёх лет ратифицировать протокол  6 к Европейской конвенции по правам человека, отменяющий смертную казнь. Срок ратификации истёк в феврале этого года, документ Думой не принят, но Россию из СЕ пока никто исключать не собирается.

Европа без смертной угрозы
На пути цивилизации человечество постепенно избавляется от варварских жестоких привычек. Это касается и правосудия - когда-то на всей планете считалось нормальным обвиняемых пытать, а преступников калечить или мучительно казнить. Сейчас же довольно трудно представить себе действующую гильотину на парижской площади или подвешенных за рёбра бандитов на улицах Москвы, а Иран и Афганистан, в которых за иные правонарушения публично побивают камнями, - скорее исключение из общемировой практики. У Европы есть шанс стать первым сообществом государств, члены которого не вправе лишать жизни своих подданных. Ярко выраженное отвращение к казням зародилось здесь где-то в середине века, когда философия экзистенциализма провозгласила ценность любого, пусть даже самого презренного, существования. Сторонники отмены исключительной меры наказания впервые получили перевес в итальянском правительстве. В 1983 году, когда был принят упомянутый шестой протокол, защита этой идеи стала официальной политикой СЕ, и теперь из 41 страны - члена организации 36 его ратифицировали.
Это значительный прогресс, так как десять лет назад таких стран в Европе, равно как и членов СЕ, было вдвое меньше. Сейчас смертная казнь присутствует в уголовных законах таких стран, как Албания, Кипр, Россия, Турция и Украина. И конечно, в Югославии, которая, не входя в СЕ, вряд ли скоро её отменит. К Албании и Кипру у СЕ особых претензий нет - на Кипре не казнят с 1965 года, в Албании, при всей её страшной тоталитарной истории, последнее исполнение смертного приговора произошло в 1993 году. Больше проблем у Турции, в которой процесс над курдским лидером Абдуллой Оджаланом может закончиться смертным приговором, и у Украины, где нежелание властей ратифицировать шестой протокол стало одной из причин для получения предупреждения об исключении этой страны из СЕ.
Что касается России, то, похоже, в Совете Европы к ней относятся с той же снисходительной благожелательностью, как и к Албании. Государственная дума отменять расстрелы не собирается - это стало ясно уже давно. Однако её председатель Геннадий Селезнёв, приветствуя 3 июня участников конференции, заметил, что "депутаты Госдумы готовы рассмотреть вопрос ратификации шестого протокола". То, как обрадовались этой новости участники конференции, хорошо иллюстрирует готовность российских парламентариев выполнять международные обязательства страны. Депутатам повезло: февральское решение конституционного суда РФ, наложившее мораторий на вынесение смертных приговоров, отодвинуло эту неприятную для них обязанность на неопределённый срок и предоставило европейцам возможность не портить отношения с восточным соседом. И волки сыты, и овцы целы. Но расстрелы могут возобновиться в любой день - этот вид наказания ещё присутствует в законодательстве.

Российские традиции казней
Писатель Анатолий Приставкин - председатель комиссии по вопросам помилования при президенте РФ - часто приводит потрясшие его результаты социологического опроса, проведённого в 1998 году после демонстрации по телевидению казней в Чечне. 58 процентов опрошенных россиян оказались сторонниками публичных экзекуций; просто поддерживают применение смертной казни 75 процентов. Но называть наших сограждан исключительно жестокими не стоит. В США, к примеру, сторонников смертной казни даже чуть больше и с 1992 года их число растёт.
Как показывают различные исследования, идея казни людям привычна во всём мире. К тому же это одна из самых древних мер правосудия - тюрьмы появились позже. В Киевской Руси казнили даже за то, что замахнулся на родителя (а, скажем, в Древнем Риме родитель сам мог за это казнить). Особенно репрессивным российское государство было при Иване Грозном, уничтожившем четыре тысячи подданных, и Петре Первом. Этот проевропейский правитель ввёл смертные приговоры за 123 состава преступления. Осуждённым рубили головы, их вешали, сжигали или закапывали живьём. (Впрочем, и в Европе тогда тоже мало думали о правах человека: в Австрии, например, в те же времена с предводителями крестьянских восстаний расправлялись, усаживая на раскалённый трон или колесуя.) К XIX веку российское правосудие стало милосерднее. За всё минувшее столетие произошло несколько сот экзекуций.
XX век оказался куда более кровавым. Революции 1905 - 1906 годов вызвали ответ государства, побивший рекорд Ивана Грозного: более четырёх тысяч повешенных и расстрелянных. Эти репрессии, однако, - детские забавы по сравнению с коммунистическими "достижениями". С 1921 по 1954 год только по официальным приговорам расстались с жизнью более 643 тысяч жертв. Потом в СССР казнили примерно по тысяче человек в год. В демократической России за время президентства Ельцина государство убило 163 осуждённых. Пик казней, 139 человек, приходится на 1995 - 1996 годы - как раз накануне принятия обязательств перед Советом Европы.

Сохранили жизнь против воли
"Отменили "вышку" - живите, мол, зато создали такие условия, что хоть волком вой. Зачем вы сохранили мне жизнь? Разве я вас об этом просил?" Письмо заключённого с этими словами пришло Анатолию Приставкину из колонии пожизненного заключения на острове Огненном. По действующему уголовно-исполнительному кодексу дела всех приговорённых к исключительной мере наказания поступают в комиссию по помилованию автоматически, независимо от желания самого осуждённого. Примерно каждый четвёртый прошения о снисхождении не писал.
Пожизненное заключение - мера исключительно неприятная. Приговорённые изолированы на северном острове в бывшем монастыре, первые десять лет им разрешены только два кратких свидания с родственниками и ежедневная полуторачасовая прогулка во внутреннем дворике. Стерегут их строго - за пять лет существования колонии не было ещё ни одного побега. Надежда выйти оттуда у них тоже крайне мала. Досрочное освобождение законодательство допускает только по прошествии 25 лет.
Впрочем, несмотря на отчаянные письма Приставкину, тех, кто по-настоящему не желает жить без надежды, среди этих людей немного: за пять лет один заключённый покончил с собой и ещё один неудачно пытался это сделать.

Гуманизм превыше всего
Анатолий Приставкин считает, что сторонники смертной казни взывают к инстинктам толпы, а её противники - к интеллекту. Сам же он, впрочем, предпочитает апеллировать к жалости. На конференции г-н Приставкин рассказал о матери приговорённого к смерти бандита, которая осталась одна на свете, и о человеке, который после длинного ряда попыток найти чёрную работу - не получалось из-за пьянства - прицепился на улице к двум паренькам и убил их. "Не кажется ли вам, что это - несчастное существо, потерявшее ориентиры в жизни и от этого раздражённое?" - вопрошает глава комиссии по помилованию. Как русскому писателю ему пристало быть милосердным, но вряд ли стоит удивляться, что "толпа" не внемлет милосердию, переходящему в оправдание.
К интеллектуальным доводам относятся напоминание о неизбежности судебных ошибок и опыт государств, не применяющих эту меру. Криминологи утверждают, что её присутствие в наборе наказаний на статистику преступлений никак не влияет. На последнее утверждение могут найтись и контраргументы. Например, когда в нацистской Германии стали расстреливать за проезд "зайцем", это резко уменьшило число безбилетных пассажиров.
Наверное, смертную казнь всё же нельзя адекватно оценить ни с позиции разума, ни с позиции общественной пользы. "Я чувствовал, что здесь хотят убить живого человека и какой-то неодолимый инстинкт подобно волне влёк меня к нему со слепым упрямством", - писал в 1947 году в романе "Чума" экзистенциалист Альбер Камю о суде, завершившемся смертным приговором. "Люди, не убивайте меня, я человек живой", - обращался к Приставкину один "смертник", измучившийся изо дня в день прислушиваться ко всем шорохам в коридоре, ожидая, когда за ним придут.
Надо было раньше думать о ценности жизни, могут посоветовать убийце сторонники смертной казни. Но это не меняет сути: как и пытка, казнь - мучительная кара, применяемая к беззащитному человеку. Европейская же традиция направлена в первую очередь на сохранение человеческого достоинства. И поэтому не удивительно, что Совет Европы столь щепетилен к своим членам в вопросе применения казней.