События 90х

Александр ПОСТНОВ, Казань

 

 

 

Из оцепенения его вывел телефонный звонок. Звонил Дамир, сыгравший в его судьбе, взорвавшейся вдруг бедой, роль детонатора. Он говорил быстро и вполне дружелюбно -- так, будто между ними ничего не произошло.

 

-- Леша, ты знаешь, Ильдар сегодня прилетает из Москвы последним рейсом.

 

-- А мне какое до него дело?

 

-- Пожалуйста, встреть его в аэропорту. Понимаешь, больше некому, его водитель куда-то уехал...

 

Дамир продолжал говорить, но Алексей его больше не слушал. В его сердце слабо шевельнулась надежда: а вдруг все что, произошло, всего лишь обыкновенное недоразумение, случившееся по причине усталости, вдруг все еще можно наладить? Вот он встретит Ильдара, и они по пути домой все без горячки обсудят. Зачем, в самом деле, держать камень за пазухой?

 

-- ...И ты за пару часов обернешься...

 

-- Ладно, -- перебил Алексей, -- еду!

 

Жаль, никто не остановил его, не сказал буквально двух слов: "Оставайся дома!". Может быть, он прислушался бы и остался. Но... он взял ключи от машины, права и пошел на стоянку. До очередного, еще более сокрушительного взрыва беды, оставалось не более 20 минут...

 

То, о чем я собираюсь сейчас рассказать, совсем не душещипательная беллетристика, а суровая проза жизни. Нашей с вами нынешней жизни, столь гораздой на непредвиденные вывихи и выкрутасы. Разве мог Алексей предвидеть, сколь круто обойдется с ним жизнь, недавно щедрая и ласковая. Да он и сам был щедрым и ласковым. Потому, наверное, что у него было почти все из того, о чем нынче мечтают многие наши современники, особенно молодые.

 

И еще он был очень доверчивым. Явно сверх той меры, за которой сокрушительные последствия почти неизбежны. Однако, на мой взгляд, доверчивость -- самый, пожалуй, симпатичный человеческий недостаток. Она бы и не считалась недостатком, если бы не люди, стремящиеся обратить доверчивость других себе на пользу, а тем, разумеется, во вред.

 

С одним из таких Алексей и столкнулся себе на беду еще до того, как открыл свое дело. И взял его себе в компаньоны. Дальше пусть Алексей рассказывает о себе сам. Я лишь добавлю, что проверил его шестичасовой рассказ досконально -- он полностью соответствует действительности и изменил имена.

 

-- С Ильдаром я познакомился месяцев за семь до создания нашей фирмы, задуманной мною давно и продуманной во всех деталях. И предложил ему стать в ней генеральным директором. Почему? Видите ли, по характеру я не умею быть первым, хотя, идеи, не сочтите за хвастовство, прут из меня как из рога изобилия. Я ведь не казанский, нет у меня ни представительности особой, ни связей. А у Ильдара, как мне показалось, все это было в избытке. К тому же он существенно старше меня. И еще, едва ли не самое главное. До того Ильдар служил в Комитете. В каком? Комитет у нас один -- государственной безопасности. Откуда, по его словам, он ушел по собственному желанию. Я полагал, что опыт и связи будут хорошим подспорьем в нашей деятельности. Ильдар помог получить первый кредит, на который мы открыли нашу фирму по торговле продуктами питания. Сам я стал финансовым директором. Номинально -- вторым в нашей иерархии.

 

Дела у нас пошли хорошо. Начав торговать традиционными продуктами питания, мы затем нашли свою нишу и стали торговать такими продуктами, которыми в Казани больше никто не торговал, для чего наладили прямые поставки из Европы. Впрочем, таких фирм, как наша, в России раз два и обчелся: в Москве, в Санкт-Петербурге да еще у нас в Казани.

 

Бизнес требовал расширения. Мы открыли в Казани свой фирменный магазин, и я стал потихоньку набирать людей. Брал только знакомых -- с одними учился, с другими жил в студенческой общаге. Понемногу стали вести и оптовую торговлю. Почти вся прибыль уходила на расширение дела, но подошло время купить машину и моему компаньону. У меня-то машина была еще до того: 99-я модель -- я никогда не сидел без дела. Ильдару мы купили "Опель". Бывший в употреблении, конечно, но очень приличный. И он его скоро разбил. Мы машину за минимальные деньги восстановили. Напрасно. Вскоре он врезался в грузовик и разбил ее так, что восстановлению она больше не подлежала.

 

Беда в том, что Ильдар пил. И пил сильно. Трезвые периоды не превышали и неделю. Но и они омрачались сумеречным состоянием его души. Знал ли я о том, что Ильдар пьет, до того, как взял его в компаньоны? Кривить душой не буду -- знал. Но сильно надеялся, что он завяжет, втянувшись в интересное и прибыльное дело. Сам я не пью. Просто не хватает на это дело времени. Наверное поэтому мне казалось, что завязать с пьянкой легко.

 

Ильдар не завязал. И, разумеется, стал обузой для дела. Думаю, он и сам это понимал. Но как человек пьющий, винил в том не себя, а других. И прежде того, кто в деле был к нему ближе остальных. Меня. Что самое ужасное, он стал склонять на свою сторону других работников фирмы. И далеко небезуспешно. Чего-чего, а краснобайства и способности убеждать у него было с избытком. Служба в комитете все же не прошла для него даром. Кстати, к тому времени я узнал, что из комитета по собственному желанию не уходят. Нужно сильно подмочить свою репутацию чтобы оттуда попросили.

 

Но не только краснобайством брал Ильдар. Теперь я понимаю, что мои требования расширять и расширять дело, пуская на это всю прибыль, никому в фирме не нравились, хотя зарплата у всех была очень высокой,а фирма многим купила машины, но не для престижа, а для того, чтобы ее механизм был как можно более мобильным. Словом, аппетит сотрудников фирмы пришел во время еды. Жаль, они не понимали, что бизнес -- это как велосипед: если остановится -- упадет.

 

И решил я удержать Ильдара от пьянства угрозой. Пригрозил: "Будешь пить, я из фирмы уйду!". Кабы знать мне тогда, что только этого он и ждал. Но мне было не до психологизмов. Я внедрял в жизнь новую идею, на которую требовалось чуть больше денег, чем те, которыми мы располагали. Тут мне помог молодой человек по имени Дамир. Он был помощником одного из министров нашего правительства. Теперь уже бывшего. Он уехал в Москву и возглавляет там какую-то процветающую компанию. При посредничестве Дамира министр одолжил нашей фирме приличную сумму. Скажу так: под сто тысяч долларов. Прибыль эти деньги должны были принести тоже приличную. Ее-то мы и решили поделить со взаимодавцем пополам. Дамира я лишь попросил не говорить Ильдару об этой сделке -- болтанет по пьянке и дело испортит.

 

Но он все же узнал. Не без помощи, как я понял, Дамира. И рассвирепел. Я как раз вернулся из Германии счастливо обремененный грузом новых контрактов. Слышу: "Где этот...". Не стану повторять его эпитеты в мой адрес. Скажу лишь, что никто не встал на мою сторону, вот что обидно. И никто не поинтересовался, с какими результатами я вернулся из Германии. Короче, раздал я сувениры, какие привез, запер в стол уже бесполезные контракты на поставку нам германских продуктов на реализацию и объявил Ильдару, что ухожу из фирмы. Дело оставалось за малым: подсчитать что мне причитается.

 

Вот тут все и началось. Всесильный шеф Дамира вдруг стал требовать долг сполна. Я хотел взять из фирмы вложенные в нее деньги, но не тут-то было. Мне заявили: "Знать ничего не знаем, это твои дела, а стало быть и твои проблемы". Еле-еле я наскреб половину долга и отвез ее заимодавцу. Вторую половину я надеялся выкроить из той суммы, которая по праву причиталась мне от собственной фирмы.

 

Когда мне позвонил Дамир и попросил привезти из аэропорта Ильдара, я даже обрадовался. Решил, что появился шанс объясниться с ним на трезвую голову. Если бы я знал, чем закончится мое стремление расставить все точки над "i", если бы догадывался, чем все это кончится!..

 

Только я выехал с автостоянки -- патруль: "Ваши документы!". "Держите". "Давайте посмотрим что в машине". "Да ради бога". Гаишник шасть сразу под коврик и достает оттуда небольшой пакетик. "Ваше?". Мне бы в руки его не брать, а я взял: "Нет не мое". Пакетик развернули и: "В отдел его!". Привезли меня -- и в камеру. В пакетике оказался какой-то наркотик. Ну, мне сразу стало ясно, что меня кидают основательно. Хорошо, следователь попался порядочный. И позвонить дал, и права мои мне разъяснил. Выяснилось, что наркотика мне подбросили ровно столько, чтобы я выпутался, и ни миллиграммом больше. Предупреждали, значит. И, судя по всему, люди серьезные. Хотя меня, так сказать, предупреждали и раньше, и не только словами. Скажу лишь, что мне пару раз били машину, а потом и меня самого. Отделался легким сотрясением мозга.

 

За достоверную информацию о том, кто меня подставил, я заплатил тысячу триста долларов в рублевом эквиваленте. Но Ильдар и сам не скрывал, он же мне так и сказал: "Ты хоть понимаешь, с кем связался? Поверят мне -- майору КГБ, а не тебе. И запомни: в следующий раз у тебя уже не пакетик, а мешок наркотиков могут найти".

 

Вот так и ушёл я из созданной мною фирмы ни с чем. За годы работы мне удалось лишь шкаф купить и стиральную машину, правда, я еще машину поменял. Но ее пришлось продать -- надо было рассчитаться с бывшим министром. Что с фирмой, спрашиваете? Фирма развалилась. Ее растащили в рекордно короткое время.

 

Напоследок Алексей сказал так: "На ноги я все равно встану, я живучий. Никто и ничто не заставит меня изменить моим жизненным правилам". Он малость помедлил и добавил: "А вот моему компаньону счастья все равно не будет...".