Российская наука и техника

Новый проект

 

Из многих предлагаемых и обсуждавшихся названий научной газеты СО РАН на страницах "Советской Сибири" это было выбрано не случайно. Оно отражает своеобразие и самого нашего региона округа и науки, без которой преображение и развитие огромной Сибири невозможно.

 

При создании Сибирского отделения Академии наук перед ним конечно, ставились задачи стратегического значения: развивать здесь фундаментальные исследования, преобразовывать регион, передавать в промышленное и сельскохозяйственное производство новейшие разработки науки и готовить кадры высшей квалификации. Но вот для достижения поставленных целей академическая наука сама придумывала для себя задачи и сама их решала. И это главное отличие СО РАН от всех других звеньев науки, которым задачи, как правило, "предписываются". То есть отделению в значительной степени разрешался свободный полет в исследованиях, что поддерживает и усиливает в работниках науки негаснущее стремление к тому, чтобы добыть новые знания, постичь, как говорит президент общества Макса Планка в Германии Петер Грусс, "мир в нас и вокруг нас".

 

Отступление по давним наблюдениям

 

Такие исследования, когда ни на какой мороз и трудности не обращают внимания, бесследно для ученых не проходят. Увы, есть некая печальная преемственность в напряженной работе ученых. Например, академик Замараев прожил почти так же мало, как и его учитель Воеводский. Но как много они сделали, с каким накалом жили! Этот накал в сибирской науке входит как важнейший элемент в традиции и преемственность СО РАН. Он тоже помогал и помогает науке сохраниться и развиваться. Научная школа не зиждется, конечно, только на книгах, учебниках, диссертациях и монографиях. То есть не на одних знаниях. Без сильного лидера она едва ли "состоится". Без обаяния того же Воеводского, без энциклопедичности и ...симпатичности Яншина, без железной воли Трофимука, без интуиции и редкой напористости Лаврентьева, без юмора и предвидения Будкера, без целе-устремленности и скромности Коптюга тоже не было бы научных школ, хотя это, скорее всего, и не главные приметы талантливости. Но без них научный мир становится ущербнее. Лидеры должны не только править, но и привлекать к себе людей, влюблять молодежь в науку. Вот это все удавалось в сибирском варианте науки и тоже укрепляло отделение. 

Этот известный ученый тоже вспоминается не только ради хорошо сформулированной главной задачи науки. Общество Макса Планка некий аналог Сибирского отделения. Они совпадают во многом в организации. А Петер Грусс президентом общества стал совсем недавно и при "восшествии на трон" произнес знаменательную речь. 

В частности, он сказал, что "важные и успешные открытия, настоящие прорывы происходят всегда благодаря чистому научному любопытству". И напомнил, что Флемминг весьма случайно изобрел антибиотики, а Конрад Рентген случайно натолкнулся на рентгеновские лучи. Николас Папаниколао совсем не целенаправленно обнаружил в мазке уродливые раковые клетки, а затем только разработал так называемый "пап"-тест. Да и генная технология, с которой связан бум в науке, сначала основывалась на любопытных заключениях и предположениях, а уж потом на конкретных исследованиях, ориентированных на применение. 

Напомнив об этих примерах, Грусс процитировал слова Макса Планка: "Применению должно предшествовать познавание". Вот в познавании, а иначе говоря, в исследованиях Сибирское отделение проявило себя наиболее значительно. Но в научной газете "Советской Сибири" и СО РАН будет идти речь, конечно, не только о них, но и о многом другом. В первых двух ежемесячных выпусках мы постараемся рассказать об итогах минувшего года в науке и дать обобщенный портрет тех целей и задач, которые стоят перед Сибирским отделением.

 

В пяти сантиметрах тысяча лет

 

Последние два года выслушал научных докладов больше, наверное, чем за предыдущие десять лет. Особенно докладов по интеграционным проектам. И это было лучшим подтверждением того, что сибирская наука после явного ослабления в минувшее десятилетие обретает уверенную полноценность и вновь развивается в "том же стиле", как этого хотели и добивались отцы-основатели отделения академики Лаврентьев, Соболев, Христианович, Трофимук, Будкер и другие ученые из первого ряда сибирской академической науки. Теперь снова, хотя и не так, как прежде, наука многое может, потому что интеллектуальный задел опять стал прирастать, а не только растрачиваться. А это позволяет заметнее влиять на экономику и развивать науку. 

Конечно, сейчас едва ли еще найдется "второй" Андрей Алексеевич Трофимук среди геологов, который открыл за свою жизнь несколько нефтегазоносных провинций, десятки месторождений и твердый газ в природе газогидраты, топливо для будущих поколений. Но труды таких ученых, как Трофимук, еще долго будут помогать многим геологам сказать свое слово в науке. Важно, что есть база, теоретическая основа, научная школа, которая не распалась, а сохранилась. 

В последние годы идет в СО РАН работа над проектом "Реконструкция палеоклимата Сибири по высокоразрешающим палеозаписям озерных осадков". Звучит тяжеловато, как это и обычно бывает в научных формулировках, но, по сути, речь идет о работе в некоторой степени фантастической. Она удивляет, восхищает и будит воображение. Ученые несколько лет бурили дно Байкала, да еще в самые жестокие зимние холода. Бурили для того, чтобы понять, какой климат был в глубокой древности. Учеными двигало весьма прагматическое любопытство. Потому что "расшифровка" по геологическим разрезам позволяет понять, каким было прошлое и какие климатические перемены ждут людей и природу в наше время. 

Почему именно на Байкале велась эта работа, вызвавшая большой интерес и у иностранных ученых? Да потому что Байкал в рифтовой зоне, где огромный Азиатский континент дробился когда-то на плиты. Так что могучее природное движение в этих местах привело к образованию Байкальской впадины. 

Великому озеру около тридцати миллионов лет, оно, как говорится, все повидало. В Байкале столько воды, что по осадкам в нем можно судить, как природа реагировала на колоссальные перемены в климате. Байкал некий древний подсказчик для выводов современной науки. И подсказчик долговременного действия. 

В Академическом хребте озера за тысячу лет накапливается примерно пять сантиметров осадков. А в одном сантиметре керна словно уплотнилось 250 лет. Ученые получили невиданный до сих пор набор непрерывных осадочных записей. Они свидетельствуют о том, что климат меняется постоянно то от теплого к холодному, то от холодного к теплому. А последнее глобальное похолодание на Земле было примерно 2,8 2,5 миллиона лет назад. 

Нынешнее потепление тоже случилось потому, что так "заведено" природой. Конечно, на нее влияет антропогенное воздействие, но потепление естественно для климата, как, положим, и цветение. Впрочем, как и похолодание.

 

IN CITU

 

В переводе это означает "в процессе". Мертвая латынь не только из медицины, но и из других наук не исчезает. К ней прибегают для обобщений, афоризмов и для краткости. Ну и член-корреспондент Г. Н. Кулипанов прибег к ней, когда рассказывал об использовании синхротронного излучения (СИ) в различных областях знаний. С помощью СИ изучают, например, процессы детонации, взрыв, механохимический синтез новых соединений и тот же палеоклимат. 

Вот, показывал на экране Кулипанов, пучок этого излучения попал в камеру образца. А в ней можно либо менять давление, вплоть до сверхвысокого, либо температуру, либо вводить магнитное или электрическое поле, наблюдать за тем, что же в процессе происходит. Представьте, что идет механохимическая реакция. Экспериментируем с двумя порошками окислом никеля и вольфрама. Эта смесь, попав в камеру, нагревается, и начинается реакция "пошел процесс". И вы видите, как образуется новый продукт, вольфрамат никеля. А исходные порошки при этом уменьшаются. 

Дальше углубляться в специфику не будем, а скажем лишь, что нынешние возможности науки позволяют за одну миллионную долю секунды увидеть процесс горения, взрыва, образования новых материалов. Можно даже разглядеть промежуточные фазы этих процессов, какие еще недавно были скрыты "за семью печатями". Исследуя все это, удалось разработать такие технологические процессы, которые позволяют, например, при очень низких температурах припаять к нержавеющей трубе медную трубку. Физика, сплотившаяся с химией, способна теперь создавать квазикристаллы, которых в природе не существует, что само по себе уже интересно. 

Но науке этого мало она любопытна. Она еще выяснила, что при нагревании до 350 градусов квазикристалл переходит в обычный кристалл. А если температуру понижать до 350 градусов, то обычный кристалл превращается в квазикристалл. Называются такие превращения обратимым фазовым переходом. Подобного рода любопытство науки рано или поздно приносит много полезного и для практики. Например, дает возможность узнать, что предшествует деформации и остаточному напряжению внутри металла, измерять в нем напряжения после штамповки или какой-то обработки. Немало из того, что здесь перечислено и открыто в Сибирском отделении, уже используется. Например, в Японии. 

Институт неорганической химии СО РАН уже несколько лет занимается и успешно исследованием газогидратов. Помню, еще академик Александр Леонидович Яншин рассказывал о них, как о возможном будущем топливе мира. Но всего год назад наука доказала, что такие же структуры, как у газогидратов, можно образовывать не только из метана или углеводородов, но и из других газов, что было и продемонстрировано. 

Интеграция наук, работа на стыках разных отраслей знания ускоряет темп исследования и открывает такие возможности, которые раньше даже не предполагались. Теперь в науке говорят: наносекунды это временной масштаб взрывных процессов, миллисекунды химических реакций, а сотни лет палеоклимата. Геологи, изучая топограммы сильно деформированных алмазов, судят о температурах и давлениях, которые были давным-давно в мантии земли; биологи, изучая вирусы в останках людей, умерших век или два тому назад, ищут способы борьбы с современными заболеваниями; археологи по керамике восстанавливают культуру народа, сошедшего с исторической сцены еще до нашей эры. Что ни говорите, как ни критикуйте науку, а она и впрямь многое может. 

По тому же синхротронному излучению уже подана и одобрена заявка на очередной проект "Синхротронное излучение в новых направлениях междисциплинарных исследований". Словом, наука, как бы над ней ни юродствовало время, продолжает идти вперед за новыми знаниями.

 

Иногда практика далека, как Арктика

 

Хотя географически она может быть рядом - в одном городе или в соседней области, но наука почти каждый раз добирается до нее, словно преодолевая торосы и огромные льды. Почему? "Советская Сибирь" об этом многократно писала. Уже как-то неприлично повторяться. Но все-таки среди четырех "ликов" сибирской науки передача институтских разработок в практику вторая по значимости в отделении задача. На ее решение ушло столько сил и средств, что даже странно, отчего до сих пор вместо массового внедрения в нашей стране говорим о единичных результатах и примерах. 

Если сильно обобщать, то есть две главные причины такой "единичности": академическая наука слабовато приспособлена к практике в силу своего предназначения добывать новые знания, а не осваивать новые технологические процессы, положим. А практика, особенно сейчас, еще слабее "приспособлена" к академической науке у нее не тот уровень, не те кадры, "не те" деньги, чтобы зариться на новое, не то оборудование и не та пока потребность. Практика спокойно, без особых волнений, смотрит, как разработки рядом расположенных институтов, которые могли переменить "лицо" многих отечественных предприятий, спокойно уходят за рубеж, осваиваются там и в массовом порядке выпускаются. Это горькое свидетельство того, что высокий уровень науки "в сибирском варианте" мало влияет на отрадные перемены на родине. Хотя вдохновляющие примеры есть. И они тоже важны, потому что расширяют кругозор, показывают пути развития, демонстрируют возможность единения науки и производства.

 

Вдохновляющая резка

 

Как-то вспоминал уже, что с удовольствием смотрю на фигурно вырезанную пластмассу, которую мне подарили на заводе химконцентратов после пуска там лазерного комплекса Института теоретической и прикладной механики СО РАН. 

"Многофигурность" ... лазерной шутки позволяет разыгрывать своих коллег: одному говорю, что это праздничный подсвечник, другому что здесь повторено изображение на воротах в ад, третьему плету про индивидуальный заказ в честь большого события. Так вдохновляет резка, которую по программе расписал в куске пластмассы лазер, демонстрируя свои возможности. 

Но далеко не одними лазерами занимается институт теоретической и прикладной механики. Он построил у себя гиперзвуковую аэродинамическую трубу с уникальными возможностями и для науки, и в конечном счете для производства, разрабатывает многоцелевой плазмотрон, создает электродуговые нагреватели газа для самых различных технологий, предлагает промышленникам высокочастотную импульсную закалку, передовую технологию холодного газодинамического напыления и т.д. 

Перечень разработок СО РАН огромен, если припомнить хотя бы ускорители и рентгеновские установки ИЯФа, лекарства и препараты институтов цитологии и генетики, органической химии, "миниатюрки" для силовой электроники института физики полупроводников, предложения института теплофизики, уже поддержанные и осваиваемые в нашем городе, широкое применение катализаторов, число которых постоянно увеличивает институт катализа... 

В самые последние годы Сибирское отделение заметно приблизилось к практике. В том числе и потому, что стало гораздо внимательнее изучать нужды производства. Например, нужды железной дороги. Ей предложен прибор, который износ всех колес будет определять не в цехе, а в движении. И моментально. Катит себе колесо, а прибор фиксирует, долго ли ему еще катиться или пора на отдых, в переплавку. Недавно узнал из доклада заместителя директора института катализа А. С. Носкова, что наука наша предлагает разработку, позволяющую в десять раз дешевле, чем в промышленности, получать закись азота. А производство это огромное.

 

Счетная палата видит, где слабовато

 

Но не стану дальше множить примеры. Уже приведенных достаточно для характеристики работоспособности и продуктивности сибирской науки. Полезнее, думается, сказать о недостатках в деятельности Сибирского отделения. Что мешает ему в работе и где "самое слабое звено"? Для ответа у меня есть представительный документ сводный аналитический доклад Счетной палаты РФ "Основные проблемы и условия эффективности воспроизводства отечественного научного потенциала". 

Судя по нему, только в последние три года возросла доля расходов академической науки на приобретение и модернизацию оборудования. А до этого было не снижение, а стремительный спад. Науке, по выводам Счетной палаты (да и то не всей, а только 95 институтам), на первоочередное обновление научного оборудования требуется 300 миллионов долларов США. Где же взять такую кучу денег? Бюджет столько едва ли найдет, но тем не менее финансовые возможности науки в последние годы постоянно увеличиваются. В Сибирском отделении сейчас практически не осталось института, где совсем не обновляется оборудование. Наука перестраивается, сама зарабатывает немало, еще медленно, но внедряет программно-целевой метод планирования и финансирования научно-исследовательских работ. И не потому лишь, что денег почти у всех, в принципе, мало. Все чаще выявляется несовершенство повсеместного бюджетного финансирования научных исследований. Деньги нередко распыляются и уходят "не туда".

 

Отступление по воспоминаниям

 

Впрочем, и это в Сибирском отделении поняли раньше многих других, когда еще формировали программу "Сибирь" и превращали в одно из основных направлений работу по интеграционным проектам. Да что они?! Еще много лет назад у нас по инициативе СО РАН проходили конференции по развитию производительных сил Сибири. Решения, принятые на них, частично ложились в основу пятилетних планов. Даже во времена наступившего кризиса Сибирское отделение активно работало на регион, постоянно участвуя в деятельности межрегиональной ассоциации "Сибирское соглашение". А экспертизы народнохозяйственных проектов? Раньше наши ученые систематически занимались и этой работой. Потом власть стала наукой пренебрегать. 

Сейчас опять ее слушают и слышат. Во всяком случае, концепция формирования нефтегазового комплекса в Восточной Сибири и Республике Саха и развитие систем транспорта с учетом перспективных международных проектов разрабатываются с помощью сибирской науки. Например, Япония хотела бы, чтобы Сибирь ей транспортировала газ в жидком виде. Китай предлагает свои варианты. У руководителей сибирских регионов тоже немало предложений. Все это должна осмыслить и проанализировать наука, а власть уже вскоре примет решение.

 

Еще одно отступление по воспоминаниям

 

Роль эксперта наша наука в кризисное десятилетие вполне могла утерять. "Утечка мозгов" нанесла СО РАН тяжелый удар. Известно, что худшие не уезжают из страны. Уезжают лучшие специалисты. Да и других ударов было немало. Тем не менее наука опять эксперт. Почему? Потому, прежде всего, что она сохранила сильные научные школы. Принялся вспоминать, каких лидеров этих научных школ знал, и оказалось, что почти всех. Во всяком случае большинство. А едва вспомнил их (уже, конечно, в основном ушедших из жизни), как тут же уверился: да, они первые среди спасителей СО РАН, хотя значение и научных школ едва ли нужно преувеличивать. 

Наука развивается разными путями. Эйнштейн не создал научной школы, у него практически не было учеников, но по цитируемости он до сих пор опережает всех остальных ученых. Феноменальный Ландау тоже был фактически одиночкой в науке, если учесть, что его критические удары разрушили многие диссертации и труды. А вот Абрам Федорович Иоффе создал такую научную школу, из которой вышли сотни блестящих отечественных физиков и математиков. Больше того: многие из них по достигнутым научным результатам намного превзошли работу самого физика Иоффе. 

А как много в геологии сделали научные школы А. А. Трофимука, В. С. Соболева, Ю. А. и В. А. Кузнецовых, Б. С. Соколова и многих других ученых. 

Недавно читал книгу члена-корреспондента В. Н. Сакса, тоже геолога милостью божьей. Как-то, незадолго до кончины ученого, посетил его дома. Мне открыл худощавый и уже сгорбившийся человек и почти женским голоском пригласил зайти. На пороге рядом с хозяином стояла редкостно красивая, но весьма уже облезлая собака. Кругом были и другие приметы увядания и старости. Ученый производил впечатление типично кабинетного работника книги, какие-то цветные камни и невесть чьи портреты на стенах. А когда открыл книгу, то увидел изумительный снимок молодого Сакса с очень красивым и одухотворенным лицом. 

Оказалось, что этот "кабинетный работник" объехал и облазил в экспедициях весь Север и всю Сибирь и сделал в науке столько, что навсегда "застолбил" в ней свое имя. Также, как и другие лидеры сибирских научных школ. Они попадали в научные школы по признакам талантливости: были любопытны, умели работать, видеть в простом сложное и сложное в простом, увлекаться, фантазировать, наслаждаться жизнью и интеллектуальным общением, терпимо относиться к противоположному мнению и извлекать уроки из ошибок, которые и их стороной не обходили. 

Кроме того, научные школы сохраняются тогда, когда есть преемственность. Из школы Н. Н. Семенова, лауреата Нобелевской премии, вышли такие ученые, как В. В. Воеводский и А. А. Ковальский. Они были у нас организаторами института химической кинетики и горения. А, кроме того, учителями и наставниками такого количества учеников, что несколько из них Ю. Н. Молин, К. И. Замараев, Р. З. Сагдеев и Ю. Д. Цветков стали академиками. Научная школа экономиста-математика Л. В. Канторовича, тоже лауреата Нобелевской премии, который продолжительное время работал в СО РАН, взрастила академиков А. Г. Аганбегяна, В. Л. Макарова, А. Г. Гранберга и В. В. Кулешова.

 

Статистическое отступление

 

Только в прошлом году физики ИЯФа (а академик Г. И. Будкер посмертно) получили Государственную премию за цикл работ "Метод электронного охлаждения пучков тяжелых заряженных частиц". Еще более многочисленная группа филологов и археологов отделения (а член-корреспондент А. Б. Соктоев посмертно) стали лауреатами Государственной премии за многолетний труд в восемнадцати томах "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока". Ученый института физики полупроводников В. Н. Овсюк (в группе с другими специалистами) тоже стал лауреатом Государственной премии. 

Премию правительства страны получили академики А. Э. Конторович, В. В. Кулешов, а также научные сотрудники А. Г. Коржубаев, В. Р. Лившиц и другие за разработку стратегии развития газовой промышленности России, создание и внедрение новых технологий добычи газа и конденсата в экстремальных природно-климатических и горно-геологических условиях. 

Сообщим в самой общей форме в этом статистическом отступлении, что десятки ученых СО РАН в прошлом году были награждены самыми разными орденами и медалями и стали заслуженными деятелями науки, высшей школы, геологии, культуры и т.д. Согласитесь: не хило для одного отделения РАН, в котором работают чуть меньше 30 тысяч человек, из них 118 членов РАН, 1616 докторов наук и почти пять тысяч кандидатов наук. Кстати, и докторов, и кандидатов наук стало в прошлом году не меньше, а больше, хотя отток кадров из науки и замедлился, 

но не прекратился совсем. А число аспирантов в СО РАН на первое января 2003 составило почти две тысячи человек.

 

Но умиления никакого нет

 

В сибирской академической науке проблем полно. В СО РАН с тревогой следят за многими тревожными тенденциями. И как могут противостоят им. Одна из таких тенденций еще не скоростная, к счастью, но все-таки деградация высшего образования в стране и низкая ныне престижность науки. В какой-то степени деградация, как ни печально, неизбежна. Например, из-за тотально устаревших основных фондов и оборудования в России используются в основном технологии двадцатилетней давности. Это состояние, которое пока государству не по силам изменить, может свернуть подготовку кадров по наукоемким и высоким технологиям. Не на чем учить да и зачем, если они не будут востребованы?! Не исключено, предполагают ученые, что в скором времени для работы на новейшем оборудовании нам придется приглашать иностранных специалистов, а своих отправлять "доучиваться" за границу. Выход из сложившейся ситуации в СО РАН видят в опоре на современные достижения науки и научные школы. 

Образование обедняется и ухудшается еще и потому, что многие наиболее квалифицированные ученые в стороне от него. Знаю несколько членов РАН, которые перестали работать в НГУ. Совместителям платят ничтожные деньги. Сейчас обсуждается новая система оплаты в высшей школе, но и она уже активно "раздраконивается", как несправедливая и несостоятельная. 

Надо учесть еще, что молодежь не хочет (и не будет) долго ждать перемен к лучшему. У нее другие объемы терпения, чем у отцов-основателей сибирской науки. Так что пока заработок считается если не пособием для выживания, то уж точно недостойной оплатой научной работы ждать коренных перемен бесполезно. Хотя молодежь во многом сегодня другая, но и для нее зарплата еще не все интерес к науке важнее. Анализ показывает, что в тех институтах СО РАН, где есть яркий лидер, где делается современная наука, отток за рубеж минимальный. В лимнологическом институте на Байкале за рубеж уехало всего несколько человек, зато молодых ученых до 33 лет сорок процентов. Между тем этот институт признанный мировой лидер в исследованиях озер.

 

Есть возможности, несмотря на сложности

 

Но сейчас, и это признано, Сибирское отделение РАН может обучать специалистов на таком оборудовании и такого класса, которых в нашем городе, по крайней мере, не имеет никто. Институты СО РАН открыты не только для исследований, но и для обучения. Со всеми своими первоклассными кадрами. Тем более, что в отделении разрабатывается программа непрерывного обновления оборудования науки. Проведен строгий анализ по всем институтам. Он показал, что на пять лет отделению требуется для обновления примерно 150 миллионов долларов. Если принять во внимание, что современный прибор стареет примерно за пять семь лет. Почему эта цифра меньше, чем та, которая приводится в докладе Счетной палаты? Во-первых, потому, что там имеются в виду институты не только СО РАН. А во-вторых, опять срабатывает специфика сибирского варианта. В СО РАН давно вошли в силу центры коллективного пользования, интеграция наук. Эти центры круглосуточно работают в ИЯФе, в институте геологии и геофизики, в институте органической химии и т.д. Время расписано поминутно для ученых самых разных институтов. Даже баней жертвуют, если расписание в субботу предусматривает работу в центре синхротронного излучения. А это большая жертва. По законам банного клуба ученых, отсутствие должно... "компенсироваться" штрафом - пятью бутылками пива. Ученые порядок любят во всех делах. 

Сейчас в СО РАН внедряют программный метод и при подготовке кадров. В НГУ, который по-прежнему готовит первоклассные кадры специалистов (например, математиков и механиков), есть некоторый перекос. Тех же математиков даже многовато выпускается, хотя работу находят все. А вот химиков не хватает. Предлагается готовить специалистов по целевой программе. То есть заказывайте НГУ столько, сколько вам надо. Но пусть платит институт за подготовку нужных ему специалистов. Требуются, положим, химики пожалуйста, но оплатите хотя бы магистратуру этих будущих химиков. Словом, "природа" многих проблем в сибирской науке меняется, но и подходы к решению их тоже.

 

подготовил Ролен НОТМАН