Политика

Причины отставки нескольких "силовиков" и заметных представителей высшего армейского командования до сих пор были непонятны рядовым избирателям
В СЕРИИ выступлений в апреле-мае перед армией и ВПК и в процессе выплаты им задолженностей правительства по денежному содержанию президент Ельцин сделал ставку на так называемый "военный электорат". И не ошибся, поскольку при общей политической пассивности гражданского населения на первом этапе представители "силового сектора" - военные, милиция, ОМОНовцы, частные охранники с государственными лицензиями и без них, бывшие военные, казачество, ветераны войн (нередко при поддержке членов семей) - оказались более организованными, чем неуверенная в своих симпатиях "демократическая общественность".

Почему "военный электорат" оказался впереди на выборах? Дело в том, что военные округа, не получавшие от Москвы в полном объеме и в срок денежное и материально-техническое обеспечение, стали на путь "самообеспечения", другими словами - вошли с региональными элитами "в долю" по добыванию необходимых средств.

При полном попустительстве силовых министерств и ведомств в Москве, командующие военными округами стали "набирать долги" у местных администраций для поддержания регулярной армии (1,7 млн чел.). И средства массовой информации не скупились на героизацию вооруженной борьбы с сепаратизмом, преступностью, терроризмом и т.д. Чтобы понять масштабы распространения в Российской Федерации автономности военных, достаточно сравнить количество военных округов, установленных с 1960 г. - всего 8 (изменения коснулись в 90-е гг. лишь двух из них - Уральского и Сибирского), и количество самовольно возникавших в 1994-95 гг. собственных округов более 30 (!) военных и полувоенных структур. Даже начальник Генштаба генерал Михаил Колесников, назначенный 17 июня приказом президента на пост и. о. министра обороны, сетовал на невозможность координировать процессы перевооружения, обучения, снабжения этих "других войск". Что уж говорить о контроле гражданских политиков и общественных организаций во время выборов - ворота воинских частей для них были чаще всего закрыты.

В настоящее время на территории страны, кроме 12 военных округов, существует 7 округов внутренних войск, 9 пограничных округов (групп), 9 региональных центров МЧС России, что создает трудности в управлении войсковыми группировками со стороны высшего командования. А это, в свою очередь, означает неполное соблюдение или несоблюдение вовсе запрета Ельцина на политическую агитацию в армии, к чему всегда стремилась коммунистическая партия РФ. Атавизмы коммунизма сильны среди "старослужащих" военных всех рангов, не только генералов и полковников. К моменту назначения Александра Лебедя на пост главного координатора военной реформы и структурной перестройки "силового сектора" на территории военных округов могли находиться до 3 округов "других армий" со своими линиями подчинения.

Как можно было обеспечивать полити-ческий нейтралитет такой массы людей при бедственном материальном и продовольственном обеспечении? Ушедший в июне в отставку министр обороны генерал армии Павел Грачев прямо заявлял в "Независимом военном обозрении": "...Нам реально необходимо 134 трлн рублей, а Министерство финансов предлагает на утверждение Госдумы 77,1 трлн руб... Они же сами себе создают дополнительные трудности - платить все равно придется, только теперь надо будет искать внебюджетные средства, то есть залезать в карман налогоплательщика". "Залезать в карман" - это была прерогатива налоговых служб, куда генерал Грачев и его "круг друзей" рекомендовали "надежных" увольнявшихся в запас военнослужащих. Но пока денег у армии не было, коммунисты там активно работали.

Казалось бы, указы о переходе армии на профессиональную службу должны были, в перспективе, повысить доходы военных и их иммунитет к коммунистической пропаганде. Но это не могло произойти быстро. Тем более что в 16 военизированных образованиях федерального правительства типа войск МЧС, более 2000 муниципальных полицейских и антитеррористических формированиях, в том числе и из казацких добровольческих частей, оказалось очень много желающих воспользоваться указами президента о контрактной службе, что несомненно усилило бы и без того высокую автономию "силового сектора" от контроля всех ветвей власти.

К сожалению, при Павле Грачеве введение контрактной службы не предусматривало поэтапное или единовременное сокращение численности регулярных вооруженных сил с их 2080 генеральскими должностями. Заметим, что в "других армиях" в мае 1996 г. насчитывалось около 3000 таких должностей. Большинство из них занимали бывшие коммунисты (до 1991 г. высшие офицерские звания присуждались "лишь лучшим коммунистам" с соответствующими характеристиками).

Как теперь стало известно, некоторые служащие из ведомств Коржакова, Барсукова и Сосковца были "крестными отцами" многих негосударственных охранных предприятий (право называться ими стоило от 30 до 50 тыс. долларов "черным налом"). Поэтому высказывания смещенных президентом 17-20 июня 1996 г. силовых министров о "целесообразности" отмены выборов на неопределенный срок для "стабилизации порядка в обществе" имели вполне материальные основания и цели. Их инициаторы боялись разоблачений антиконституционной и даже просто уголовно наказуемой деятельности своих протеже. Вместе с этим высказывались опасения о запрете коммунистической партии за готовящиеся в ее недрах вооруженные провокации в случае поражения Зюганова на выборах. Об этом, в частности, говорил помощник президента Георгий Сатаров. Его цифры о наличии в 26 районах боевых групп по 200 человек - это лишь верхушка айсберга.

О численности заинтересованных в налаженном "порядке" говорят такие цифры: к 1996 г. при содействии силовых структур из бывших военнослужащих были созданы 8 тыс. предприятий и агентств с лицензиями МВД РФ. Но у большинства полувоенных организаций не было лицензий.

640 из них были выявлены в конце 1995 г. По различным оценкам, в них состояло от 1,5 до 6 млн человек по всей Российской Федерации. Истинная численность по соображениям конфиденциальности и элементарного нежелания платить налоги, конечно же, не сообщается. Немало бывших военных пошли на охранную службу в политические партии, к руководителям коммерческих банков и, что опаснее всего, стали выполнять функции криминальных "крыш" и "сборщиков долгов".

В отчете ЦРУ за 1994 г. 10 из 24 крупнейших банков России присутствуют как связанные с организованной преступностью. В те годы (1992 - 1995 гг.) обороты российских "темных денег" в размере 150 млрд долларов не в последнюю очередь были связаны с военной реформой и конверсией. Например, широко практиковался перевод старых купюр в военных округах на территориях бывших советских республик и социалистических стран в валюту по специальному, установленному Главным военно-финансовым управлением курсу. Так, казахский тенге обменивался не на 138 рублей за 1 тенге, а на 500 рублей, т.е. в три раза больше предложенного Центробанком курса. И это считалось "нормальным" способом расчета через коммерческие банки за финансирование космодрома "Байконур".

До прихода Александра Лебедя на пост секретаря Совета безопасности "силовой сектор" не подчинялся ни одной из ветвей власти. Признавая неспособность силовых структур Российской Федерации договориться друг с другом о степени гражданского контроля над ними, доверенное лицо Бориса Ельцина как кандидата в президенты, депутат Государственной Думы генерал Борис Громов отмечал в мае 1996 г., что силовые структуры "оказались фактически неподотчетны и неподконтрольны как законодательным органам, так и правительству России". Но как можно было властям контролировать такого "финансового гиганта" по долгам и по "внебюджетным средствам", как, например, армия при Грачеве? Задолженность МО РФ: по выплатам зарплаты в армии (на 1 апреля 1996 г.) составила 4 трлн руб.; по оплате местным властям за коммунальные и транспортные услуги - более 8 трлн руб.; за поставки продовольствия в армию - более 1 трлн руб. Всего Министерство обороны Павла Грачева должно было в марте 1996 г. 13 трлн руб. самым разным кредиторам в России, которым важна была победа блока Ельцина - Грачева для возвращения своих средств с процентами в виде льгот и привилегий. В долг брали все командующие военными округами - так они обходили препятствия, которые им ставили гражданские политики в Государственной Думе и других институтах власти.

Сторонники силового сценария удержания президента Ельцина в "своем кругу" рассчитывали на поддержку кредиторов на местах, на зависимый военный электорат и, наконец, на то, что колеблющиеся и "мятущиеся " избиратели проголосуют "против всех кандидатов". Как такая "вертикаль власти" могла бы управлять страной? Ответ один - только при опоре на силовой сектор. Именно этот сектор, обладая служебной информацией на всех крупных отечественных нуворишей, спокойно их "пасет", разрешая подворовывать и баснословно обогащаться, а затем "стрижет" с них свои налоги.

В ряде бывших соцстран постоянно происходят скандалы вокруг агентов КГБ, продававших свои тайные связи и информацию преступному миру и антидемократической оппозиции. Это еще один источник доходов у силового сектора.

Исполнителями воли силового сектора готовы стать сотни тысяч люмпенизированных бывших военных и работников ВПК, а также ожидающие обещанных земельных наделов представители казачества и даже духовенства. В Государственной Думе, например, с апреля по июнь шло активное обсуждение роли казачества как стабилизирующей общественный и экономический порядок силы... Зюгановцы и жириновцы очень рассчитывали на симпатии силового сектора. Имеются многие основания предполагать прямые связи между антиельцинской оппозицией в Государственной Думе и ближайшим окружением Павла Грачева, Олега Сосковца, Михаила Барсукова и Александра Коржакова.

Во избежание "порядка" силовиков после второго тура президентских выборов и было предпринято перетряхивание "силового сектора" 18-20 июня 1996 г. Оно стало необходимо не столько для победы Ельцина на выборах, в чем было мало сомневающихся, сколько для нейтрализации в будущем могущественного силового сектора с прокоммунистическими настроениями. Президент, "приняв" отставку Павла Грачева с поста министра обороны, сам отказался от прежней ставки на контроль над армией силами ФСБ, МВД и рожденными с их помощью "иными армиями". Они сохраняли свое влияние, например, в Академии Генштаба вокруг генерал-полковника Игоря Родионова, в Главном оперативном управлении Генштаба с генерал-полковником Виктором Барынькиным во главе, в ряде военных округов.

После первого тура выборов армия, МВД, ФСБ и другие силовые структуры, на которые претендовали коммунисты и националисты типа жириновцев, оказались под контролем экс-генерала Александра Лебедя. К уволенным 18-20 июня членам ГКЧП-3 добавилась группа офицеров и генералов Минобороны РФ, в числе которых ответственный за морально-политическую подготовку генерал-лейтенант Сергей Здориков и др. Так закончилась эра господства армии коммунистического типа в обществе со слабыми демократическими традициями. Наступило время реального гражданского контроля над силовым сектором, а для армии - перехода к профессионализму.

Владимир ЛУКОВ, кандидат исторических наук, вице-президент исследовательского комитета "Вооруженные силы и общество" МАПН - специально для агентства "Последние известия"