Исторические заметки

Людмила ВОРОБЬЕВА ведущий научный сотрудник РИСИ, кандидат экономических наук

 

 

"Всему свое время..." Приходит время, приходят люди, необходимые условия сливаются воедино, и историческое событие происходит. Оно происходит неотвратимо, и ничто не в силах помешать его свершению.

Мы пережили, совсем недавно по историческим меркам, распад государства, в котором жили много лет. Но существуют, наверное, внутренние субъективные причины, побуждающие людей, живущих на территории вновь созданных государств, думать и стремиться к объединению. Россия и Беларусь уже довольно давно и очень медленно продвигаются к новому объединению. Трудности не в последнюю очередь связаны с отсутствием у наших народов исторического опыта цивилизованного объединения, опасениями относительно своей роли в новом государственном образовании, своего экономического выигрыша или проигрыша.

Надо сказать, что проблема объединения весьма актуальна в современном мире.

Прецедент успешного воссоединения произошел совсем рядом с нами во временном и пространственном измерении. Фактически на наших глазах свершилось мирное объединение двух государств, долгое время выступавших самостоятельными субъектами международного права, - ФРГ и ГДР.

Как это было? Уникальны ли наши российско-белорусские страхи и разногласия? И стоит ли нам вообще, что называется, "огород городить"? На эти и другие вопросы читатель, возможно, найдет ответ в публикуемой нами статье.

До осени 1989 г. возможность объединения двух германских государств не Vorob'evaвоспринималась серьезно ни главами правительств европейских стран, ни политической элитой ФРГ. Слово "воссоединение" (Wiedervereinigung) в европейском политическом лексиконе не употреблялось, а преодоление разделения Германии мыслилось как один из этапов европейского интеграционного процесса и отодвигалось в следующее столетие. Однако когда вопрос о воссоединении Германии ошеломляюще внезапно встал на повестку дня, ФРГ в лице ее канцлера Гельмута Коля проявила такую быстроту реакции, будто давно ожидала этого решающего момента. Предоставившийся исторический шанс не был упущен. Разделенная страна и разделенный народ обнаружили готовность к объединению и смогли преодолеть все препятствия на пути к, казалось, уже нереалистичной цели.

В свете уже состоявшегося объединения многое в сорокалетней истории ФРГ и политике сменявших друг друга федеральных правительств не кажется напрасным для достижения единства страны.

На первых порах немцы надеялись на быстрое объединение, и их надежды нашли отражение в подходе к принятой в 1949 г. Конституции ФРГ. Она называлась Основной Закон и представляла собой временное законодательство на переходный период. Предусматривалось, что Основной Закон как можно скорее должен быть заменен общегерманской Конституцией (ст.146 Основного Закона). Кроме того, в преамбуле Основного Закона было выражено стремление немецкого народа к воссоединению, а необходимые усилия в этом направлении рассматривались как долг всех немцев.

Воссоединение мыслилось в границах Германии по состоянию на 31 декабря 1937 г., зафиксированных и в Потсдамском соглашении. В нем под "Германией" понималась область германского рейха в границах от 31 декабря 1937 г.

В теоретически продолжавший существовать германский рейх в границах от 31 декабря 1937 г. входили также области Германии к востоку от линии по Одеру и Нейсе, образовавшей государственную границу между ГДР и ПНР, а именно: Силезия, Померания, Западная Пруссия, Восточная Пруссия. Территория германского рейха от 31 декабря 1937 г. имелась в виду и при принятии ст.116 Основного Закона о германском гражданстве. Данная статья Основного Закона ФРГ восходит к Закону о гражданстве, который был принят в германском рейхе 22 июля 1913 г. и ориентировался не на принцип территории, а на принцип происхождения. В соответствии с ней немцем является тот, кто обладает германским гражданством или кто в качестве немецкого беженца, или изгнанного, или их супруга/супруги, или потомка нашел пристанище на территории германского рейха в границах по состоянию на 31 декабря 1937 г. Таким образом, положение Основного Закона о германском гражданстве создавало правовую основу для будущего воссоединения немецкого народа.

Прошло четыре десятилетия, прежде чем законодательные предпосылки объединения Германии, предусмотренные Основным Законом ФРГ, были востребованы.

У истоков долгого пути Германии к воссоединению стоял первый канцлер ФРГ, лидер ХДС Конрад Аденауэр. Выбранный им политический курс, который немецкие интеллектуалы называли прозападным и проамериканским, во многом предопределил сегодняшнюю судьбу Германии и условия, на которых произошло ее воссоединение. За годы своего пребывания у власти Аденауэр не только закрепил ФРГ в силовой и экономической структуре Запада, интегрировав ее в НАТО, ЗЕС и ЕЭС, но и заложил основы превращения ее в сильного в экономическом и военном отношениях партнера ведущих западных держав. В эру Аденауэра Западная Германия пережила "экономическое чудо", которое явилось важным условием утверждения стабильной и надежной демократии в стране, хотя в первое десятилетие еще преобладали авторитарные тенденции.

Большинство западногерманских политиков и значительная часть общественности в ФРГ надеялись, что быстрое воссоединение страны произойдет через коллапс ГДР. По мысли Аденауэра, воссоединение страны должно было произойти на основе простого расширения Западной Германии путем приема освобожденных немцев. Ставка делалась на рост экономической и социальной привлекательности ФРГ, что нашло отражение в "теории магнита" Курта Шумахера.

Приход к власти в октябре

1969 г. социал-либеральной коалиции ознаменовал поворот в германо-германских отношениях. Социал-либеральное правительство пошло на подготовку и заключение "восточных договоров" с СССР, ПНР, ГДР, Чехословакией, чтобы на основе признания существующих границ искать новые мирные отношения с Восточной Европой и ГДР. Возглавляемое Вилли Брандтом социал-либеральное правительство исходило из реальной ситуации в Германии и Европе, с тем чтобы эту ситуацию шаг за шагом изменить. Фундаментом германо-германских отношений в 70-80-е гг. стали четырехстороннее соглашение по Западному Берлину (сентябрь 1971 г.) и Договор об основах отношений между ГДР и ФРГ (декабрь 1972 г.). Были открыты представительства государств соответственно в Берлине и Бонне, в 1973 г. ГДР и ФРГ были приняты в ООН.

На первых порах ХДС/ХСС был оппонентом восточной политики правительства Брандта, называя ее "распродажей", "уступкой немецких земель" и т.д. Однако результаты восточной политики были значительны, она реализовывала концепцию единства немецкого народа, отражала растущую независимость Западной Германии во внешней политике и в конце концов получила внутриполитическое признание в ходе победы СДПГ на выборах 1972 г.

Впоследствии ХДС/ХСС постепенно присоединился к курсу, который инициировала и отстояла социал-либеральная коалиция, в особенности после прихода к власти осенью 1982 г.

Шаг за шагом смягчалась жесткость конфликта во взаимоотношениях между ФРГ и ГДР. Несмотря на то, что оставались Берлинская стена, колючая проволока, а в отношении перебежчиков из ГДР в ФРГ действовал приказ о стрельбе на поражение, между обоими германскими государствами развивались и упрочнялись особые формы взаимодействия. Стержнем этих отношений стала идея единства нации как эффективное средство достижения свободной Европы. Достижение единства немецкой нации предусматривалось путем самых разнообразных контактов с гражданами ГДР. Лидеры переселенческих организаций призывали членов этих организаций и вообще всех немцев усилить личные контакты с другой частью Германии, с тем чтобы не была потеряна мысль о единстве страны.

Западногерманская помощь ГДР была поставлена на регулярную основу. По признанию канцлера Г.Коля, эта финансовая помощь была частью стратегии Бонна по подрыву устоев коммунистического режима, поскольку она стимулировала возрастание личных контактов западных немцев с населением ГДР. Хотя нет достоверных данных о масштабах такой помощи (федеральное правительство никогда не публиковало статистики по этому вопросу), по сведениям американского сенатора Малкольма Вэллопа, ФРГ ежегодно направляла в ГДР миллиарды марок субсидий. В такой политике американский сенатор усмотрел не подрыв коммунистических устоев, а, скорее, поддержку высоких стандартов жизни партийно-политической номенклатуры ГДР с целью покупки ее лояльности.

Коль же в первую очередь видел разделенный немецкий народ, канцлером которого он себя осознавал совсем в духе Аденауэра, и в конечном итоге официально провозгласил вопреки сложившемуся политическому статус-кво. Официальное провозглашение себя канцлером всех немцев Г.Коль использовал при инициировании курса на интеграцию в ФРГ лиц немецкого происхождения, предки которых начиная с XII-XIV вв. переселялись из германских земель на Восток, заселяли и осваивали западные территории Чехии, Польши, Трансильвании, Прибалтику и Закарпатье, а также малонаселенные регионы Российской империи. Эта акция укрепила идею о единстве немецкого народа, в основе которой в соответствии с Законом о германском гражданстве 1913 г., со статьей о германском гражданстве Основного Закона ФРГ 1948 г. и Законом об изгнанных 1953 г. лежал принцип происхождения, а не территории.

Приглашение этнических немцев в богатую и процветающую ФРГ вызвало значительное переселенческое движение с Востока на Запад. В рамках этого движения заработал канал нарастающей миграции немцев в ФРГ. Граждане ГДР находили хитроумные способы бегства в ФРГ, нередко рискуя жизнью. В этой ситуации Берлинская стена все больше воспринималась как фактор, препятствующий единству немецкого народа.

Тем временем в германо-германских отношениях все шло своим чередом. Премьер-министры западногерманских земель регулярно наведывались в Берлин, где радушно принимались Э.Хонеккером. Завязывались и укреплялись Vorob'evaсвязи между западногерманской СДПГ и восточногерманской СЕПГ. И наконец, в 1987 г. состоялся государственный визит Э.Хонеккера в ФРГ. Казалось, процесс признания ГДР в глазах граждан ФРГ был завершен. Многие в Германии верили, что восточногерманское правительство сможет прийти к соглашению с Западной Германией о договорном сообществе, которое бы выросло из процесса сближения СДПГ и СЕПГ. Однако все произошло иначе. Волны "бархатных" революций, мощно прокатившиеся по Восточной Европе, достигли к осени 1989 г. и ГДР. Режим в ГДР был опрокинут решением Венгрии открыть летом 1989 г. границу на Запад. Тысячи восточных немцев сразу ринулись в ФРГ. Граждане ГДР "проголосовали ногами" против режима Хонеккера, что 18 октября 1989 г. привело к его отставке. 9 ноября 1989 г. граница ГДР с ФРГ и Западным Берлином была открыта. Поток переселенцев усилился.

Пришедшие на смену Хонеккеру Эгон Кренц, а затем Ханс Модров не смогли поставить ситуацию под контроль и направить энергию народа в русло сохранения ГДР при условии ее демократизации. Точно так же, как немцы ФРГ в 1949 г. сделали выбор в пользу Запада, который ассоциировался в их глазах с богатой и процветающей Америкой, немцы ГДР в 1989 г. сделали выбор в пользу Западной Германии, добившейся за это время и благосостояния, и процветания. "Теория магнита" Курта Шумахера сработала на 100 процентов.

Тактическая победа канцлера Г.Коля

В ходе развертывавшегося германского объединительного процесса некоторые немецкие политики и журналисты, анализировавшие действия канцлера ФРГ Г.Коля, нередко сокрушались по поводу того, что нужное дело делает совершенно непригодный для этого человек. Победа же канцлера Коля, имевшего имидж "неуклюжего немецкого слона в европейской посудной лавке", заключалась в том, что мир и сами немцы поверили в стихийный и неуправляемый характер объединения Германии. Объединение стало восприниматься как естественный процесс, а не целенаправленнй акт.

Тактика Г.Коля и федерального правительства состояла в том, чтобы не вызвать нежелательную реакцию четырех держав-победительниц во второй мировой войне (СССР, США, Великобритания, Франция), которые обладали особыми правами в отношении Германии в целом.

На начальном этапе развития событий Бонн, не называя цели государственного единства, продвигался к ней исподволь, как бы повинуясь давлению внутриполитической ситуации, стихийного народного порыва, подталкивавшего к принятию решений в интересах обеспечения стабильности и демократии в ГДР. Таким решением стал план объединения Германии из 10 пунктов, с которым канцлер Г.Коль выступил 28 ноября 1989 г. в бундестаге.

Этот план содержал три ключевые идеи:

- учреждение договорного союза между ФРГ и ГДР;

- создание конфедеративных структур;

- образование федерации.

Создавалось впечатление, что восхождение к германскому единству будет иметь долговременный характер и пройдет несколько этапов. С этим планом Коль обратился к немецкому народу. Германский вопрос был поставлен таким образом, что вмешательство четырех держав еще было преждевременным.

Включая в план из 10 пунктов вопрос о создании германской конфедерации, Г.Коль рисковал, ибо с введением конфедерации он мог ожидать не только вмешательства четырех держав, но и стабилизации конфедеративного устройства как конечного результата, и тогда действительная цель - государственное единство - так и осталась бы недостигнутой. Г.Коль же хотел иметь конфедерацию не де-юре, а де-факто, в качестве стартовой позиции для движения к конечной цели - федерации.

Однако события развивались столь стремительно, что уже через два месяца канцлер ФРГ открыто говорил о государственном единстве Германии.

Переселенческий процесс из Восточной Европы и СССР в ФРГ, инициированный в 80-х гг. Г.Колем для лиц немецкой национальности и немецкого происхождения, сыграл в тот момент важную политическую роль и стал ускорителем воссоединения немецкой нации, во многом облегчив задачи канцлера всех немцев.

В 1989 г. в ФРГ прибыло 343 854 переселенца из ГДР. В 1990 г., особенно в его первой половине, в ФРГ переселялось ежедневно 2 тысячи человек из ГДР. Происходило это в условиях, когда общество в ГДР стремительно демократизировалось, поэтому преобладающим мотивом переселения восточных немцев в ФРГ было не бегство от тоталитаризма к демократии, а, скорее, от менее высокого жизненного уровня к значительно более высокому.

Несмотря на кажущуюся стихийность, абсолютно бесконтрольным этот процесс не был никогда. Западногерманские власти регулировали переселенческий процесс на всех его этапах и успешно манипулировали им ради высшей цели - достижения германского единства.

Политика федерального правительства включала два направления. 1. Прием этнических немцев в ФРГ в соответствии с установленными квотами и интеграция их в германское общество. 2. Улучшение условий жизни немцев в местах постоянного проживания в странах Восточной Европы и в СССР, с тем чтобы побудить их оставаться на своей новой родине и направить миграцию в регулируемые рамки. Оба направления осуществлялись в соответствии с государственными интересами ФРГ.

В 1989-м - первой половине 1990 г. предпочтение отдавалось стихийному наплыву восточных немцев в ФРГ, а не мерам по удержанию их в Восточной Германии. При этом переселение в ФРГ откровенно поощрялось или, как говорили тогда, премировалось.

Помимо принятых в ФРГ обычных социальных гарантий, восточные немцы получали компенсационные выплаты за переезд из ГДР в ФРГ, одноразовые пособия, пользовались значительными налоговыми послаблениями при обзаведении новой квартирой. Не проработав ни дня в ФРГ, восточные немцы пенсионного возраста получали пенсию, безработные - пособие по безработице, заболевшие - медицинское обслуживание за счет федерального бюджета. Кроме того, специалисты из ГДР пользовались преимуществами при трудоустройстве. Восточные немцы автоматически получали документы, облегчавшие им наем дефицитных квартир и социального жилья, что ставило их в привилегированное положение по сравнению с западными немцами. При этом все понимали, что возможности ФРГ по приему и "премированию" граждан ГДР ограниченны и часть льгот носит временный характер. Поэтому восточные немцы боялись опоздать. "Никто не хочет быть последним и выключить свет в ГДР" - так описывал один новый гражданин ФРГ настроения в другой республике. Аббревиатура ГДР теперь расшифровывалась переселенцами как "Der doofe Rest" ("Глупый остаток").

Попытки Модрова стабилизировать ситуацию в ГДР и остановить миграцию в Западную Германию не увенчались успехом, поскольку не находили финансовой и политической поддержки со стороны федерального правительства. Его обращение к Советскому Союзу поставить в качестве условия объединения Германии неоспоримость экспроприации крестьянских дворов, домо- и землевладений, а также сохранение комбинатов в качестве "народной собственности" было квалифицировано как акция, противодействующая быстрому достижению германского единства и потому направленная против интересов граждан ГДР.

Первые свободные выборы в Народную палату ГДР были назначены на 6 мая 1990 г. Однако поток переселенцев в ФРГ не прекращался, поэтому выборы были перенесены на более ранний срок - 18 марта 1990 г. Выступая перед средствами массовой информации, канцлер Г.Коль делал акцент на том, что люди не хотят долго ждать объединения и что правительство Модрова оказалось, по существу, несостоятельным.

1 февраля 1990 г. премьер-министр ГДР Г.Модров выступил перед Народной палатой страны с концепцией германского единства, которая была представлена под заголовком "Германия - единое отечество". Конечной целью было провозглашено единое германское государство со столицей в Берлине.

Начиная с февраля 1990 г. международное общественное мнение стало склоняться к тому, что ФРГ не может контролировать развитие событий. Казалось, что Восточная Германия сдалась и устремилась под двери ФРГ. Четыре державы стали относиться к объединению Германии как к неизбежности. В ходе визита канцлера Г.Коля и министра иностранных дел ФРГ Г.-Д.Геншера в Москву 10 февраля 1990 г. президент СССР М.С.Горбачев заверил их, что Советский Союз будет уважать решение немцев жить в одном государстве. Ключ к германскому единству возвратился из Москвы в Бонн.

Цена германского единства

Зеленый свет, который в феврале 1990 г. М.С.Горбачев дал быстрому внутриполитическому объединению Германии, позволил Г.Колю решить важнейшую задачу в ходе борьбы за германское единство - в короткие сроки создать валютный, экономический и социальный союз между ФРГ и ГДР и тем самым обеспечить для восточных немцев быстрое получение западногерманской марки.

Избранная Г.Колем тактика предусматривала не только "объединение сейчас", но и объединение любой ценой, что включало в первую очередь финансово-экономический аспект.

Неослабевающий наплыв восточных немцев в ФРГ, резкое снижение авторитета государственной власти в ГДР, людское и финансовое истощение Восточной  Vorob'evaГермании, грозящая ей экономическая катастрофа послужили Г.Колю убедительным доводом в пользу значительного приближения срока валютного, экономического и социального союза. Указанные союзы рассматривались как единая триада и должны были вступить в силу одновременно в соответствии с намеченным сроком, т.е. до 2 июля 1990 г.

Важным фактором, определявшим цену единства, являлось состояние экономики ГДР. Скорость создания валютного, экономического и социального союза с ГДР не дала федеральному правительству времени для точного анализа деградировавшей восточногерманской экономики. В марте 1990 г. канцлер Г.Коль жаловался, что действительные статистические данные о состоянии хозяйства ГДР ему неизвестны. В то же время федеральному канцлеру было ясно, что они много хуже, чем считалось в начале года. Так, дефицит государственного бюджета ГДР (40 млрд марок) оказался в 2 раза выше, чем предполагалось. Поэтому Г.Коль мог рассчитывать на первых порах исключительно на материальные и финансовые ресурсы ФРГ. Объем вложений определялся необходимостью подтягивания ГДР к западногерманским достижениям и стандартам в соответствующих областях. Перестройка и модернизация инфрастуктуры ГДР, принятие неотложных мер в области охраны окружающей среды требовали миллиардных сумм из западногерманского госбюджета. Западногерманская сторона исходила из того, что существующая у нее система социального обеспечения в определенной степени должна быть распространена и на ГДР, а одно только первоначальное финансирование фондов социального обеспечения оценивалось в двухзначных миллиардных суммах, не считая затрат, связанных с созданием служб трудоустройства и обеспечением их квалифицированным персоналом, а также финансированием программ переподготовки и повышения квалификации.

В целом, согласно имевшимся расчетам, интеграция ГДР в рамках объединенной Германии требовала до 100 млрд марок бюджетных ассигнований в год.

Другой проблемой, непосредственно связанной с ценой единства, были высокие ожидания граждан ГДР. По выражению заместителя председателя ХДС Х.Гайслера, в связи с перспективой германского объединения у восточных немцев возник "широкий горизонт ожиданий". Коль и другие ведущие политики правительственной коалиции, не скупившиеся на обещания ради быстрого достижения германского единства, разбудили у жителей Восточной Германии огромное желание получить западные деньги. Это желание питалось иллюзией, что с введением валютного союза произойдет также аншлюс ГДР к высокому жизненному уровню Западной Германии. Однако об этом, как считал Совет экспертов при федеральном правительстве, довольно долго не могло быть и речи, поскольку производительность труда в ГДР была в 4 раза ниже, чем в ФРГ. К тому же введение валютного союза и реализация установленного обменного курса 1:1 для сбережений до 4 тыс. марок, а также при выплате зарплаты, пенсий, стипендий, пособий и 1:2 - для оставшейся части сбережений граждан ГДР и без того требовали значительных затрат со стороны ФРГ. Однако и выплата зарплаты в ГДР по обменному курсу 1:1 все равно противоречила ожиданиям восточных немцев, потому что оказывалась ниже, чем в ФРГ, составляя 40% средней западногерманской зарплаты. При этом возможность повышения зарплаты в ГДР западногерманскими предпринимателями исключалась, поскольку тогда исчезал стимул для вывоза западногерманского частного капитала в Восточную Германию.

Другим источником выравнивания доходов могло быть уменьшение с помощью средств бюджета разницы в доходах в ФРГ и ГДР. Однако эта мера привела бы к увеличению государственных расходов и росту инфляции. Инфляционные ожидания также связывались с дефицитом качественных товаров в ГДР: восточные немцы, покупая на обмененные деньги товары в ФРГ, тем самым увеличивали бы там денежную массу в обращении. Для сдерживания этого инфляционного фактора Бундесбанк был бы вынужден пойти на увеличение банковского процента со всеми вытекающими отсюда неблагоприятными последствиями для конъюнктуры.

Федеральное правительство отдавало себе ясный отчет в отношении негативных последствий поспешного объединения ФРГ и ГДР. В то же время оно исходило из того, что негативные явления не будут носить долговременного характера и Федеративной Республике - богатейшей стране Европы - будет под силу возродить экономику ГДР и добиться второго экономического чуда, несмотря на то, что это, безусловно, потребует значительного напряжения западногерманского хозяйства и федерального бюджета страны.

Немецкие братья

или нахлебники

 

 

Восторг и воодушевление, охватившие после падения Берлинской стены население ФРГ в связи с прибытием первых больших групп переселенцев, через несколько месяцев сменились растерянностью и растущим раздражением. Вчерашние "вестники свободы" и "немецкие братья", как называла их западногерманская пресса, все чаще стали слышать в свой адрес такие слова, как "чужаки", "нахлебники", "иждивенцы". Чувство немецкой солидарности и тезис о ФРГ как "родине всех немцев" не выдерживали испытания временем. Социальные психологи объясняли перелом в настроении западных немцев тем, что их патриотизм опирается прежде всего на экономические достижения. И этот экономический патриотизм быстро переходит в шовинизм зажиточных людей и ксенофобию, как только кто-то, кто бы он ни был, начинает претендовать на часть их благосостояния.

Еще в самом начале процесса массового переселения граждан ГДР в ФРГ социал-демократическая оппозиция выражала несогласие с официальной линией Бонна, всячески поощрявшего иммиграцию. "Это нонсенс - поощрять людей, приезжающих к нам исключительно по финансовым мотивам", - заявил в октябре

1989 г. один из депутатов ландтага земли Баден-Вюртемберг. В ноябре 1989 г. премьер-министр земли Саар и заместитель председателя СДПГ О.Лафонтен указал на предосудительность и недальновидность политики кабинета Г.Коля, провоцирующего рост числа переселенцев. Тогда же правительства земель, руководимых социал-демократами, обратились к канцлеру с призывом демонтировать систему льгот для новых граждан. Они высказывали точку зрения, что разумнее оказать ГДР экономическую помощь с целью повышения уровня жизни ее граждан.

Как изменилось отношение западных немцев к переселенцам из ГДР, свидетельствовали результаты опроса общественного мнения, проведенного журналом "Шпигель". Если в октябре 1989 г. перед открытием германо-германской границы 63% опрошенных были согласны с приемом граждан ГДР в Западной Германии, то в январе 1990 г. - 33%.

В марте 1990 г., не ожидая "указаний сверху", в ряде западногерманских земель были отменены ряд программ помощи переселенцам, в том числе возмещение расходов за переезд в ФРГ и компенсация за оставленную в ГДР недвижимость. Кроме того, в земле Северный Рейн-Вестфалия 64 коммуны были объявлены "закрытой зоной" для переселенцев, аналогичные решения приняли власти Гамбурга и Бремена. Пресса ФРГ стала сообщать о стихийных протестах населения против вторжения "чужаков". В Гамбурге, например, возникла "гражданская инициатива", выступавшая за запрещение строительства временного лагеря для бывших граждан ГДР. В других городах пикетировались общежития для переселенцев, а кое-где местные жители захватывали, громили и даже поджигали отведенные для "гостей" помещения.

В начале марта 1990 г. канцлер Г.Коль почувствовал, что настроение в ФРГ коренным образом изменилось. Слезы радости и умиления, вызванные падением Берлинской стены, сменились трезвым расчетом. Усиливалась обеспокоенность западногерманских избирателей, не скажется ли на их благосостоянии оплата "плодов победы", которые канцлер ФРГ обещал гражданам ГДР в дни осенней революции 1989 г.

Кандидат в канцлеры от СДПГ О.Лафонтен одержал триумфальную победу на земельных выборах в Сааре 28 января 1990 г. Сделав акцент на социальных аспектах германо-германского сближения, О.Лафонтен завоевал абсолютное большинство голосов избирателей. Успех саарского премьер-министра подтолкнул Г.Коля к выводу, что в долгосрочной перспективе для многих немцев содержимое их собственных кошельков значит больше, чем упоение национальными чувствами. С учетом происшедшего перелома в настроениях западногерманских избирателей его собственное переизбрание на пост канцлера ФРГ по итогам федеральных выборов уже не казалось само собой разумеющимся. Наблюдатели зафиксировали удивительное явление: федеральный канцлер стал обнаруживать признаки нервозности. Причиной ее был Оскар Лафонтен - уроженец Саара, католик, как и Коль, генералист, как и Коль, связан с историческими традициями Рейнского союза, как и Коль, и в то же время отличающийся от действующего канцлера непредсказуемостью, склонностью к популизму, ораторскими способностями и являющий собой кошмар как для Коля, так и для своей собственной партии.

Поощрявшийся Колем переселенческий процесс грозил обернуться для блока правящих партий ХДС/ХСС-СвДП потерей большинства в ФРГ и объединенной Германии в целом.

Ответом федерального канцлера стали ускорение темпов германского объединительного процесса и перенос центра тяжести межпартийной борьбы в Восточную Германию.

Выборы в ГДР, или Кто станет канцлером Великой Германии

Канцлер Г.Коль и прежний канцлер В.Брандт были первыми, кто понял, что расстановка политических сил в будущей объединенной Германии во многом зависит от исхода выборов в Народную палату ГДР.

Председатель ХДС Г.Коль и почетный председатель СДПГ В.Брандт возглавили борьбу своих партий за организационное и идейно-политическое влияние среди восточногерманских избирателей, с тем чтобы обеспечить победу идеологически близких им сил на выборах 18 марта 1990 г. в ГДР.

На территории Германии 15,8% избирателей голосовали за СДПГ, на территории Восточной Германии - 22,8%. Отсюда следовал вывод: семейные традиции должны будут во время всеобщих германо-германских выборов поставить СДПГ в более выгодное положение, чем ХДС, и на длительное время изменить баланс сил в единой Германии в ущерб демохристианам.

Неблагоприятная с точки зрения демохристиан расстановка сил в ГДР определила тактику их борьбы за политическое влияние.

Первым этапом деятельности ХДС на территории Восточной Германии было выявление партийно-политических сил, на которые можно было бы сделать ставку в ходе реализации правительственной концепции быстрого объединения Германии.

Несмотря на сомнения относительно восточногерманского ХДС, поскольку тот долгое время был союзником СДПГ, Коль все же заключил пакт с одноименной партией, но положиться на нее не мог. И поэтому он нашел для нее подходящее обрамление на разных флангах восточногерманского консервативного политического ландшафта. Это были Немецкий социальный союз (НСС) и Демократический прорыв (ДП).

В начале февраля 1990 г. Г.Коль объединил ХДС, НСС и ДП в избирательный союз, получивший название "Союз за Германию". Другого пути остановить социал-демократов он не видел.

Г.Коль сделал еще один сильный предвыборный ход, который ускорил процесс объединения. Он добился решения правительственной коалиции ХДС-ХСС-СвДП о том, что объединение Германии произойдет в соответствии со ст.23 Основного Закона ФРГ. Основной Закон ФРГ содержал две статьи, регулировавшие объединение Германии, - ст.23 и ст.146. Ст.23 гласила: этот Основной Закон действует вначале на территории земель Баден, Бавария, Бремен, Большой Берлин, Гамбург, Гессен, Нижняя Саксония, Северный Рейн-Вестфалия, Рейнланд-Пфальц, Шлезвиг-Гольштейн, Вюртемберг-Баден и Вюртемберг-Гогенцоллерн. В других частях Германии он должен вступить в силу после их присоединения. Ст.146 гласила: этот Основной Закон прекращает действовать в день вступления в силу Конституции, которая принята немецким народом путем свободного волеизъявления.

Победа кандидата от СДПГ на федеральных выборах в декабре 1990 г. была бы возможной, если бы за несколько месяцев до выборов начали сбываться предостережения О.Лафонтена о нарастании социальных трудностей в ФРГ. В этом случае лозунг О.Лафонтена "Вначале хаос - потом я" стал бы чрезвычайно актуальным и реалистичным. Поэтому Г.Колю и всей коалиции ХДС/ХСС было важно осуществить объединение страны до того, как прогнозы О.Лафонтена станут реальностью. Этой цели отвечал выбор ст.23 Основного Закона. Путь к германскому единству в соответствии со ст.23 значительно ускорял процесс объединения двух германских государств, поскольку мог быть реализован без предварительных переговоров о новой Конституции и предполагал автоматическое распространение зарекомендовавших себя политических, экономических и правовых структур ФРГ на Восточную Германию. При этом оставались в силе все международные обязательства ФРГ, в том числе принадлежность к ЕЭС и НАТО.

Достижение единства Германии через созыв Национального собрания и разработку новой Конституции квалифицировалось идеологами ХДС/ХСС как опасность для стабильности ФРГ и ее правопорядка, ибо, как считалось, созыв Национального собрания неизбежно перерос бы в бесконечные дискуссии о регламенте, нормах представительства, комитетах и подкомитетах, слушаниях и, не в последнюю очередь, по содержанию самой Конституции. Все это отодвигало бы день объединения слишком далеко и вписывалось бы в планы СДПГ и О.Лафонтена, сделавших ставку на объединение Германии по ст.146.

Высшая цель - достижение единства страны - стала предвыборным лозунгом в противостоянии ХДС/ХСС и СДПГ в Восточной Германии.

События, происходившие в Восточной Германии, сравнивали с золотой лихорадкой в Калифорнии. Боннские политики, представлявшие весь спектр западногерманских партий, вели предвыборную кампанию в ГДР, как будто 18 марта речь шла о них самих. Они финансировали и направляли деятельность близких им восточногерманских партий, разрабатывали для них стратегию предвыборной борьбы, определяли содержание лозунгов и призывов, заботились о действенности пропагандистских акций.

Организатором такой кампании блока "Союз за Германию" был генеральный секретарь ХДС Фолькер Рюэ. Его позиция заключалась в том, что "предвыборная борьба в ГДР коротка и ее следует проводить во всю мощь". Верховным глашатаем стал сам федеральный канцлер. На выступления Г.Коля на митингах приходили сотни тысяч человек. Многие из них, скандируя лозунг "Германия - единое отечество", имели в виду "Демократия сейчас", "Полки, полные товаров", "Защита окружающей среды тотчас" и связывали эти желания с быстрым объединением Германии.

Социал-демократам не удалось в полной мере задействовать тот потенциал опасений, который влиял на настроения граждан ГДР накануне объединения. Им не удалось также связать ожидания восточных немцев с социал-демократическим вариантом решения волнующих их проблем. В конечном итоге все решили обещания действующего канцлера Г.Коля. Народ поверил им и принял условия, на которых эти обещания давались. "Союз за Германию" вышел победителем первых свободных выборов в ГДР, состоявшихся 18 марта 1990 г. Восточный ХДС получил 40,8% голосов, СДПГ - 21,8%, ПДС - 16,4%. Другие результаты: НСС - 6,3%, либералы - 5,2%, Союз 90 - 2,9%. На коммунальных выборах 6 мая 1990 г. в ГДР демохристиане в основном подтвердили свой успех. Немецкие политические обозреватели сходились во мнении, что победа "Союза за Германию" - это личный успех Г.Коля. Граждане ГДР предпочли выбрать "большого толстяка" как гаранта чуда благосостояния. По сути дела, победил не лозунг "Германия превыше всего", а лозунг "Западногерманская марка превыше всего", которую Г.Коль обещал подарить восточным немцам в результате скорейшего создания валютного, экономического и социального союза между ФРГ и ГДР. 12 апреля на 2-м заседании Народной палаты ГДР, сформированной в результате парламентских выборов 1990 г., было утверждено правительство "большой коалиции". Ее составили пять политических партий и объединений: Христианско-демократический союз - 11 мест в правительстве, Социал-демократическая партия Германии - 7 мест, Немецкий социальный союз - 2 места, "Демократический прорыв" - 1 место и блок либералов "Союз свободных демократов" - 3 места.

Объединение

свершилось

 

Победа в ГДР прибавила скорости объединению.

Дело в том, что правительство "большой коалиции" ГДР провозгласило достижение единства Германии путем переговоров с ФРГ на основе ст.23 Основного Закона ФРГ. В соответствии с этим решением правительства обоих германских государств приступили к интенсивным переговорам по всем аспектам процесса объединения.

Все последующие события развивались по стремительному сценарию. С подписанием 18 мая 1990 г. в Бонне государственного Договора между ГДР и ФРГ о создании экономического, валютного и социального союза был сделан решительный шаг к достижению германского единства. ГДР отказывалась от своего суверенитета в области финансовой и денежной политики. 1 июля 1990 г. Договор об экономическом, валютном и социальном союзе вступил в силу. Западногерманская марка стала платежным средством в ГДР. Пограничный контроль был отменен. Следующим шагом к практической реализации германского единства стало приведение в соответствие административно-территориального деления ГДР и ФРГ. 22 июля 1990 г. на территории ГДР было учреждено 5 новых земель: Мекленбург-Форпоммерн, Бранденбург, Саксония-Анхальт, Тюрингия и Саксония. Тем самым было снова введено в действие первоначальное деление ГДР на пять земель (в 1952 г. они были заменены 15 управлявшимися из центра округами) и создана правовая предпосылка для вступления "других частей Германии" в сферу действия Основного Закона ФРГ в соответствии со ст.23 данного Закона. 23 августа 1990 г. Народная палата ГДР приняла решение о вступлении 3 октября 1990 г. новых земель ГДР в состав ФРГ. 31 августа 1990 г. в Восточном Берлине был подписан германо-германский Договор об объединении страны. 3 октября 1990 г. совершилось торжественное воссоединение Германии посредством вступления пяти новых федеральных земель в сферу Основного Закона ФРГ.

Коль против

Лафонтена

 

Исход борьбы между демохристианами и социал-демократами за политическую власть в объединенной Германии должны были решить общегерманские выборы в бундестаг 2 декабря 1990 г. Для крупномасштабной предвыборной борьбы Г.Коль не желал себе никакого другого конкурента, кроме О.Лафонтена.

Канцлер знал, что борьба будет жесткой, и был полон решимости персонифицировать процесс достижения германского единства путем своего участия в предвыборной дуэли: Коль против Лафонтена.

Оба политика были сильны и искусны. Одержимый национальной идеей, не сомневающийся в своей правоте, выходец из Оггерсхайма, Коль противостоял привыкшему к победам, искушенному в партийном менеджменте интернационалисту из Саарбрюккена Лафонтену. По своим личностным качествам и отношению к германо-германской проблеме О.Лафонтен представлял собой резкий контраст канцлеру. В отличие от Г.Коля, О.Лафонтен невысоко ценил национальные эмоции. В своей предвыборной кампании он отказался придерживаться "патентованной тактики", т.е. плыть на волне "великогерманского опьянения". "В настоящее время мы имеем дело с созданием единой Европы, - говорил О.Лафонтен, - и вопрос заключается в том, сфокусируем ли мы свое внимание только на германском единстве или же мы выступим за европейское решение". О.Лафонтен считал, что решающее значение для обретения власти социал-демократами будет иметь не немецкая национальная идея, а идея социальной справедливости. Он чутко уловил происшедший в конце 1989 г. перелом в настроениях западных немцев и не побоялся сказать неудобную правду: социальные структуры ФРГ не смогут выдержать натиска переселенцев из ГДР. По его мнению, поток переселенцев из ГДР должен быть остановлен. Он выступил и против весьма значительных привилегий, которыми пользовались переселенцы с их статусом беженцев. Победа консервативных сил в ГДР 18 марта 1990 г. не привела О.Лафонтена к пересмотру своих позиций. Он хотел, чтобы в восприятии избирателей его имя ассоциировалось с обеспечением решения германского вопроса в рамках общеевропейского развития, с осуществлением социальной справедливости и экологической переориентации индустриального общества. По его мнению, НАТО и Организация Варшавского договора должны быть распущены, с тем чтобы была создана панъевропейская система безопасности, которая органично развивалась бы из реалий современной ситуации. Он делал ставку на тех избирателей, которые не верили в достижение единства по нулевому тарифу. С его помощью обозначилась центральная тема дискуссии при выборах будущего канцлера: цена единства. О.Лафонтен высказывался против поспешного создания валютного союза с ГДР. Он настаивал на том, что такой союз должен завершить процесс постепенной ликвидации различий в уровнях экономического развития ГДР и ФРГ. Быстрое введение в денежное обращение ГДР западногерманской марки, утверждал соратник О.Лафонтена Дитер Шпери, будет подобно бомбардировке, которая уничтожит 80% производственных мощностей территории ГДР. Возникнет массовая безработица, которая ляжет тяжелым бременем на социальную систему ФРГ. Кроме того, форсирование создания валютного союза потребует дополнительных ассигнований в целях предотвращения девальвации западногерманской марки, что опять-таки скажется на материальном благополучии западных немцев. На эти и другие социальные последствия О.Лафонтен и обращал внимание западногерманских избирателей. Усилия социал-демократов и О.Лафонтена не остались безрезультатными. Об этом свидетельствовали земельные выборы в Северном Рейне-Вестфалии и Нижней Саксонии 13 мая 1990 г., принесшие победу СДПГ и изменившие соотношение сил в бундесрате в пользу социал-демократов. Примечательно, что Г.Коль начинал терять голоса и в Восточной Германии. Обменный курс западной марки на восточную, который был принят с введением валютного союза, вызвал разочарование (по опросам общественного мнения) у 73% граждан ГДР и неодобрение 60% западных немцев, которые высказывались против такого курса. Таким образом, западногерманская марка явилась фактором, не только объединяющим немцев, но и разъединяющим их.

Вместе с тем позицию Лафонтена не разделяла часть руководства СДПГ. В ходе предвыборной борьбы наметилось резкое размежевание между старшим поколением СДПГ (Вилли Брандт, Ханс-Йохан Фогель, Эгон Бар, Эрхард Эпплер, Клаус фон Донаньи, Хорст Эмке) и средним, так называемыми "внуками Брандта". В.Брандт не раз высказывал свое недовольство Оскаром, что тот слишком мало учитывает национальные чувства немцев, их потребность в объединении. Эту точку зрения разделял и Х.-Й.Фогель. "Внуки" твердо стояли на стороне Лафонтена, понимая цену единства в морально-политическом аспекте. Суть противоречий в СДПГ выразил ветеран партии Эпплер, когда сказал: "Мы можем в такой степени сконцентрировать свое внимание на собственной истории, что начнем все-таки искать некий особый путь, который примет форму негативного национализма".

Победителями состоявшихся 2 декабря общегерманских выборов стали партии правительственной коалиции ХДС/ХСС-СвДП, направлявшие процесс германского объединения и завоевавшие 54,8%. Общие результаты выборов выглядели следующим образом: ХДС/ХСС получил 43,8% голосов, СвДП - 11,0%, СДПГ - 33,5%, "зеленые" - 3,9%, ПДС - 2,4%, Союз 90/"зеленые" - 1,2%. Как велико разочарование и силен гнев в отношении потерпевшего поражение О.Лафонтена, с необычной жесткостью выразили В.Брандт и Х.-Й.Фогель. В.Брандт перечислил принципиальные ошибки курса О.Лафонтена в области германской политики. В.Брандт напомнил, что единство нации является традиционной целью СДПГ и что для одержания победы недостаточно высказать предостережения в отношении германского единства и сетовать по поводу его стоимости.

Говоря о победе Г.Коля, следует заметить, что он обладал рядом преимуществ по сравнению с О.Лафонтеном, которыми в полной мере воспользовался. Будучи действующим канцлером, он мог оказывать влияние на темпы объединительного процесса, руководствуясь требованиями предвыборной борьбы. Так, вместо выборов в Западной Германии, с которыми О.Лафонтен связывал большие надежды, претендент от СДПГ получил общегерманские выборы, на которые канцлер Г.Коль вышел в ореоле своих исторических достижений: как безусловный победитель, успешно осуществивший германский объединительный процесс и добившийся полного суверенитета страны. Другим важным преимуществом Г.Коля была поддержка как Запада, так и СССР.

Руководствуясь требованиями предвыборной борьбы, Г.Коль так ускорил темпы объединения страны, что большинству избирателей смена власти показалась рискованной и они не захотели изменений в исключительно важный и ответственный период жизни своей страны.