ВИКТОР ЩУГОРЕВ: В ЖИЗНИ ГЛАВНОЕ – ИНТЕРЕС К ЖИЗНИ
 
Есть один вопрос, на который первопроходцы Астраханского газового комплекса, независимо от профессии, будь то буровики, вышкомонтажники, строители или газовики, отвечают одинаково. И удивляться тут нечему.
- Когда вы приехали на газовый комплекс?
- На какой комплекс? Мы приехали в пустыню! Здесь кругом были барханы, верблюды да змеиные бугры.
Когда Рем Иванович Вяхирев привез на комплекс Виктора Дмитриевича Щугорева, это было весной восемьдесят пятого года, верблюдов и змеиных бугров чуть поубавилось, зато всего прочего оставалось с избытком. И несусветной жары, когда металл плавился, а буровики яичницу жарили в сковороде на раскаленном песке прямо на солнце. И ветров, о которых здесь говорят, что они дуют два раза в месяц: две недели в одну сторону, две недели - в другую. И замерзающих паромных переправ. И увязающих в песках машин. Помнится, редакционную “Волгу”, на которой вместе с редактором группа журналистов отправилась на строительство нынешнего газохимического гиганта, несколько раз из плена песков вытаскивали попутные грузовики, чьи колеса были выше капота старенькой “Волги”.
 
- Ваше самое яркое впечатление с момента приезда? – спрашиваю я у Виктора Дмитриевича Щугорева в канун его нынешнего юбилея, хотя сам он весь день занимается отнюдь не юбилейными делами, но все же в конце дня находит время для интервью.
 
- Какое могло быть впечатление? Полное отсутствие всего – ни одного объекта готового. Прилетели мы самолетом из Оренбурга – тогда еще летали самолеты по этому маршруту. Был только один УРС построен, и мы всех гостей возили туда показывать. Было еще несколько строительных организаций, а наших объектов вообще ни одного. Впечатление было аховое. Думаю: куда я приехал? Я только что в Карачаганаке пустил мощный комплекс – там тоже было много сложностей при пуске, но все уже наладилось, и вот в министерстве попросили помочь в Астрахани пустить газовый комплекс. До меня, конечно, здесь была проделана огромная организационная работа, но мне, считаю, повезло: вся стройка шла при мне – и скважины, и газоперерабатывающий завод, и транспортировка газа, и все остальные объекты, которые сейчас вы видите. Скважин не было ни одной. На месте завода колышки кое-где торчали. А меня сюда прислали как специалиста по добыче и по бурению. Мне в министерстве потом уже сказали: завод все равно построят, никуда не денутся, а мы боялись, что здесь, на Астраханском месторождении, нельзя взять газ. Потому тебя и направили.
 
- Почему нельзя взять газ? Из-за высокого содержания сероводорода?
 
- Не только. Порода здесь как гранит, сквозь нее к газу не пробиться. Если в Оренбурге пласт более рыхлый, то здесь известняки, как гранит, твердые. То есть газ-то есть, а взять его нельзя, сквозь пласт не пробиться. И вот пришлось его разбуривать, взрывать, весь этот известняк расшевеливать, и газ тогда пошел.
 
- И вот в таких условиях рождался Астраханский газовый комплекс…
 
- Мы, газовики, нефтяники, народ вообще-то неизбалованный. Это в Оренбурге мы поизбаловались – жили уже в областном городе и вот здесь тоже, в Астрахани. А так везде работали и жили в поселках, да и сейчас на многих месторождениях, что эксплуатируются, так живут. Мне, кстати, я еще работал в Оренбурге главным инженером всесоюзного объединения, перед поездкой сюда задавал вопрос корреспондент “Правды”, он тут уже побывал и знал, что мнения колеблются: где селить газовиков – в городе или в соседних селах. Вот он и спросил, что я думаю на этот счет. А я до этого только что разговаривал с первым секретарем Уральского обкома партии, которого убеждал в том, что надо, если есть возможность, жить в областном центре, давайте сделаем отличные дороги от центра до комплекса, но жить надо в городе, а не в степи. Кто туда поедет? Тот мне в ответ, да ты поедешь. Деньги хорошие дадут, вот и поедут остальные. Ну, я поеду, потому что мне скажут: надо. Молодежь временно поедет, но когда дети подрастут, им учиться нужно, сразу проблемы со школой, с вузами. Но убедить его мне не удалось, и я тогда отказался от должности генерального директора. И на вопрос корреспондента “Правды” я ответил определенно: конечно, надо жить в Астрахани. И город преобразится, и люди поедут, потому что их дети могут учиться в институтах после окончания школы. Это очень существенный момент. Решение было принято окончательное и верное: большинство наших работников живут в Астрахани. И это справедливо, потому что условия работы достаточно жесткие – и ехать далеко, и работа сложная и ответственная, и фактор опасности.
 
- Виктор Дмитриевич, когда вас посылали в Астрахань, вас уговорили поехать на год – помочь пустить комплекс.
 
- Но этот “год” длится уже пятнадцать с половиной лет. Хотя меня не раз звали и в Москву в министерство, и в Оренбург. За мной специально приезжала делегация из Оренбурга, там уходил генеральный директор, и по тогдашней моде должны были выбирать нового. Ситуация складывалась таким образом, что там мне конкурентов практически не было, я бы прошел. А здесь в это время был Виктор Степанович Черномырдин, он как министр газовой промышленности тогда часто сюда прилетал, и он переговорил с областным руководством, а потом мне и сказал: “Ну что ты туда поедешь, ты здесь нужен, да и там ты будешь мешать своему сыну, ведь так не бывает, чтобы на одном предприятии отец и сын работали генеральным директором и главным инженером… Вот тебе путевка в Японию на пять дней, поезжай отдохни и возвращайся назад”. Разговор этот шел в присутствии делегации из Оренбурга: “Мне как министру все равно, где он будет работать, хоть там, хоть здесь, человек он ответственный и с опытом. Но у вас в Оренбурге все налажено, поэтому мне за вас спокойнее, а в Астрахани Щугорев просто необходим”. И в обкоме партии, и Анатолий Петрович Гужвин в облисполкоме сказали мне, что возлагают на меня надежды не только довести комплекс до пуска, но и возглавить его в дальнейшем. Мне и самому уже не хотелось бросать на полдороге начатое дело. Так я остался в Астрахани. Потом меня несколько раз приглашал в “Газпром” Рем Иванович Вяхирев, тут уже я сам отказывался: в министерство нужно приходить молодым, чтобы у тебя была перспектива и рост.
 
- Виктор Дмитриевич, какая у вас была самая большая радость за годы работы на Астраханском газовом комплексе?
 
- Да у меня каждый день радость. Нет аварии – радость. Это было поначалу. Сейчас мы уже привыкли к этому и радуемся каждый день. Я на работу всегда иду с радостью. Другого нет ощущения, чем увидеть эти трубы, вышки, корпуса, аллеи вдоль дорог. Да ведь представитьтрудно, что ничего этого не было всего-то полтора десятка лет назад. Комплекс сейчас стоит, словно был здесь всегда. Это разве не радость?
 
- А что было самым трудным?
 
- Если взять технические моменты, то самым трудным было, конечно, отсутствие хорошего энергоснабжения. Проект завода и промысла был, в принципе, сделан неплохо, но весь наш завод был привязан к плохому электроснабжению. Вот, к примеру, газоперерабатывающий завод должен останавливаться планово один раз в четыре года, а он по вине электриков вставал по девять раз в сутки! Это же ужас был! Начинаем пускать, он опять встает, снова начинаем пускать – та же история. И тянулось это несколько лет. А когда такой комплекс встает, да еще аварийно, тут и загазованность, и запахи, и паника среди населения, и сами на нервах, на взводе. Вот это было трудно. Хорошо еще, местная власть нас поддерживала, да и то сквозь зубы: кому же приятны такие “сюрпризы”?
 
Завод построили, власти отрапортовали в столицу – в ЦК и по всем другим инстанциям, и к нам: где сера, давайте серу. Комплекс-то строился для серы. Газ никого не интересовал. А серу мы тогда давали процентов на 25-30 от плана.
 
Трудно было и в переходный период, когда Михаил Сергеевич ввел подобие демократии, и тут командовать стали все, чуть ли не прохожий с улицы. Да вы и сами это помните. Нас не понимали. И сейчас не все понимают, что я не хозяин этого завода, я работник, которого наняли. И я делаю порученное мне дело в меру своей компетенции и ответственности. К сожалению, мы построили этот комплекс и сейчас его эксплуатируем, если сказать откровенно, неизвестно для кого. Хозяевами-то являются акционеры типа Бориса Григорьевича Федорова, бывшего министра финансов. Он объявился на прошедшем отчетном собрании акционеров РАО “Газпром” и предъявил шесть процентов своих акций - и три такие области, как наша, ничего не могут противопоставить Федорову, у него одного акций больше, чем у нас всех. Он первый раз появился и всех растолкал. И еще там есть такие борисы григорьевичи. А мы просто работаем. Хорошо работаем - нас держат. Плохо будем работать – выгонят, только и всего. А мы со своей щепетильностью не покупали акции, считали это вроде как злоупотребление служебным положением… Вот и пришли к тому, что работаем неизвестно на кого. Те, кто хитрее нас оказался, они все и скупили, но мы их пока не знаем. И “Газпром” как таковой уже будет не “Газпром”. Может повториться та же ситуация, что и у нефтяников. Всех, кто сделал нефтяную промышленность в Советском Союзе, потом в России, - их уже нет. Пришли сопливые магнаты с мешками денег и поразогнали специалистов, вот и добыча нефти резко падает. Не хозяйский это подход.
 
- Какой сегодня оборот у “Астраханьгазпрома”?
 
- Мы в сутки отгружаем свыше пятнадцати тысяч тонн серы и горюче-смазочных материалов – это полных пять железнодорожных составов. Сегодня только я встречался с новым начальником Астраханского отделения Приволжской железной дороги, нашли взаимопонимание. Теперь многие нас понимают.
 
Но еще не все. Не понимают главного, что “Астраханьгазпром” – это Астраханская область. Даже губернатор признает, что семьдесят процентов денег областному бюджету дает “Астраханьгазпром”. Остальные тридцать процентов, я считаю, косвенно наши. Если бы нас не было, не было бы электроэнергии, потому что электрики очень много энергии производят за счет нашего газа – на ТЭЦ, на АстрГРЭС и так далее. А за счет электроэнергии развиваются и другие производства – кораблестроение, к примеру, стройки разные. А электроэнергия связана с газом.
 
В условиях Советского Союза Астрахань без газового комплекса еще жила бы. Сюда все привозили бы из других республик и регионов. А вот сегодня, может, и привозили бы, но в пять раз дороже, и жить в Астрахани было бы намного труднее. Я считаю, что и области как таковой бы не было, точнее, она существовала бы как географическое понятие, но, начинаясь с буквы “а”, она стояла бы на последнем месте – на “я”. А ведь сейчас она имеет очень хорошие показатели и находится среди передовых областей России. У нас хорошие показатели – и у области хорошие показатели.
 
- А как важна в социальном плане газификация области?
 
- Тут слов нет. Это в городе мы избаловались, словно газ на кухне всю жизнь и был. А когда сейчас мы ведем его в села, где и дрова, и уголь, и кизяк – все проблема, то для людей газ как спасение. Женщины плачут от радости. Область ведь безлесная, а уголь стоит тоже о-го-го, его надо купить, да еще привезти. А тут кран открыл – и пользуйся на здоровье.
 
Надо иметь еще в виду, что рыба уже Астрахань не спасает, как это было раньше. Мы присутствуем, как это ни печально звучит, при кончине рыбного царства и его рыбной столицы. Рыбы в Астрахани почти нет. Проблемы с Каспием при возникновении ныне пяти государств на его берегах только усугубляют ситуацию. По рыбе мы становимся в ряд с такими городами, как Волгоград, Саратов. На Волге – да, а рыба где? Раньше говорили – в Астрахани. Теперь, похоже, будем говорить – в Иране.
 
Так что мы пришли вовремя, я имею в виду Астраханский газовый комплекс. Теперь появились нефтяники, и это очень хорошо. Лет через десять и они подопрут область. Потом через область пройдет нефтепровод, он тоже принесет какие-то средства в казну. В этом плане Астраханская область оказалась очень удачно расположенной – при газе и при нефти. Ее перспективы – за нефтью, это лет на сто-двести. Да, сто с лишним лет Астрахань на нас продержится. Уже сейчас область из дотационной превратилась в недотационную – это только за счет газового комплекса.
 
- А как сработал “Астраханьгазпром” за минувший год?
 
- Хорошо сработал. За прошлый год мы увеличили производство в среднем на пятнадцать процентов, дали продукции на восемнадцать миллиардов рублей, заплатили налогов пять с половиной миллиардов рублей. И если бы деньги, что мы отдаем за налог, все оставались в области – вообще было бы замечательно, но они уходят в федеральные ведомства, здесь остается меньшая часть. А будь по-иному, астраханцы жили бы , как в Кувейте, где говорят: “У нас нет бедных людей. У нас есть только богатые, очень богатые и супербогатый – это эмир”.
 
- Виктор Дмитриевич, сейчас на комплексе работает много молодежи. Как вы считаете, они работают так же, как те первопроходцы, что начинали строить этот комплекс и осваивать месторождение?
 
- У нас очень много молодежи. Средний возраст работающих на комплексе – сорок один год. У нас молодой коллектив. Много приходят к нам после вузов. С высшим образованием. Из армии ребята возвращаются – мы их берем. Работает молодежь сейчас не так, как мы начинали. Но работают хорошо. Мешки с цементом им таскать сейчас не надо – они на кнопках сидят, одно удовольствие. Это грамотные операторы, все специалисты. Им не пришлось ни на паромах мерзнуть, ни ночевать в палатках, ни вагоны разгружать в новогоднюю ночь. И слава Богу – комплекс налажен, действует.
 
- Виктор Дмитриевич, что бы вы ответили молодым на вопрос: что в жизни главное?
 
- В жизни главное – интерес к этой жизни. А интерес - это когда и работа хорошая, и удовлетворение от работы. Я не говорю о деньгах, это само собой, что труд должен достойно оплачиваться, но повторяю, что деньги - не самоцель, не главное в жизни, хотя они играют немалую роль, тут нечего выдумывать. Но работать надо с интересом.
 
- А учеба? Стоит на нее тратить время и силы? Есть в этом сегодня смысл?
 
- Смысл есть всегда. И получить образование чем раньше, тем лучше. Другое дело, что некоторые не могут сделать этого сразу по материальным соображениям – и они идут на работу, но и им надо учиться, высшее образование, если человек намерен сделать карьеру, все равно нужно. А высшая школа у нас в России и в Астрахани хорошая, крепкая.
 
Я бы предложил задуматься еще вот над чем. Говорят: трудное время сегодня, вот раньше, мол… Но те, кто так говорит, или забыли, или не жили в то время. Я жил. Я помню начало Великой Отечественной войны, помню, как из нашей деревни забирали в солдаты. Мне было тогда пять лет, и я долго не понимал, почему по радио говорили, что Гитлер прет и прет, а я думал, да как же - он один, а тут из нашей деревни сколько парней ушло на фронт и с ним не справятся? В пятилетнем возрасте я даже работал на войну, ходил с комиссарами по деревне, водил их по адресам, которые мне давали в сельсовете. Разве легкое было время? А после войны? Вся забота была, как расплатиться с налогами. До смерти Иосифа Виссарионовича я каждый день в соседнее село носил сдавать по два ведра молока, а семье оставался обрат. Мясо сдавали. Денег мы вообще никаких не получали – жили своим огородом и хозяйством, а вместо денег – палочки за трудодни в колхозе. Хлеб стали получать только в сорок седьмом году. А война в сорок пятом кончилась, так мы, оказывается, еще пол-Европы кормить начали, как я узнал потом из экономической географии. Да что из географии, если с сорок первого по сорок седьмой я хлеба не видел, так же, как и все.
 
А сейчас посмотрите – да никакого сравнения! Вот ругают Ельцина, много у него было отрицательного, но он сделал главное – и не знаю, смог ли бы кто другой сделать это,- он сломал систему, которая держала всех в равной нищете, уравнивая и труд, и талант, и способности.
 
Сейчас мы живем гораздо лучше. Единственно, что плохо, это резкое расслоение общества. Раньше мы все, от дворника до секретаря райкома, жили примерно одинаково. Сейчас такие перепады, к которым мы никак не привыкнем. А мыслим все еще по-советски: если у меня плохо, то пусть и у соседа будет плохо. Мы не можем радоваться за того, у кого все хорошо. Вот американцы по-другому мыслят: у него все хорошо, дай-ка я подтянусь до него. А в нас заложено воспитание еще семнадцатым годом. Но зависть – не действие, скорее – противодействие, а еще точнее – бездействие. О каком достатке мечтать, не стукнув палец о палец?
 
* * *
 
В предновогоднем номере “Волга” назвала генерального директора “Астраханьгазпрома”, почетного гражданина Астрахани, обладателя бриллиантового лавра за меценатскую деятельность Виктора Дмитриевича Щугорева первым в галерее “Лица двадцатого столетия”. Его нравственный закон – быть за все в ответе. За “Астраханьгазпром” и его пятнадцатитысячный коллектив. За производство и прибыль. За налоги, которыми “Астраханьгазпром” подпитывает областной бюджет. За благополучие Астраханской области. За ее таланты, ее театры, ее молодежь.
К нему можно отнести гордые слова поэта:
 
Природа-мать, когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
 
… Но когда приходит такой человек, как сын оренбургского казака Виктор Дмитриевич Щугорев, нива жизни обретает новое дыхание.
 
Н. КУЛИКОВА.