или Феминизм с человеческим лицом
Иоанна Хмелевская.
"Шутить и говорить я начала одновременно". (Автобиография.) Книга 1. М., "Фантом Пресс Интер В М", 1996, тираж 30000 экз.
НЕДАРОМ все-таки Иоанна Хмелевская постоянно присутствует в списках бестселлеров. Названия книжек меняются, имя остается уже по крайней мере два года - с тех пор, как ее иронические детективы стали выходить в издательстве "Фантом Пресс". Сегодня лидирует автобиография "Шутить и говорить я начала одновременно".
Ошеломляющее разговорное остроумие, весьма органично и легко перенесенное в литературу. А еще говорят, что женщина не бывает остроумна! Так ведь мало того - она пишет еще и смешно, создавая комические образы, выстраивая комические сцены буквально из ничего (например, из своей патологической правдивости, приходящей в столкновения с лживостью общества, с одной стороны, и с вдохновенным воображением автора, с другой). Остроумием можно тихо и цивилизованно насладиться, слегка улыбнувшись. Но мало писателей, которые заставляют громко хохотать, порой даже до слез. Со времен Марка Твена и Ильфа с Петровым моего детства не забегали ко мне в комнату родственники узнать, что случилось. С недоумением, осуждением и некоторой завистью смотрели, застав с книгой в руках, и удалялись почему-то на цыпочках, тихо прикрывая за собой дверь, под аккомпанемент моего хохота и нечленораздельного мычания. Тогда заглядывали родители, теперь, когда читаю Хмелевскую, - дети.
"Шутить и говорить..." - книга для тех, кто любит и знает детективы Хмелевской, для кого она стала близким другом, кто неизменно покупает новые книжки, украшенные ее именем. А таких читателей у Хмелевской предостаточно. В центре повествования, конечно же, пани Иоанна с ее неистребимым оптимизмом, энергией, захватывающей взбалмошностью и остроумием. Она повествует о своих прабабушках и прадедушках, бабушках, матери, тетушках и т. д. с неизменной иронией, добротой и любовью. Это своего рода попурри из уже знакомых читателю произведений, знакомые мелодии в новом контексте с авторскими комментариями. Отсутствие детективной интриги и разоблачение фокусов ("это описано в "Колодце предков", вот только клада не было") нисколько не уменьшают удовольствие от общения с веселой пани. Поражает, что ей сегодня уже 65 лет, и она вспоминает, например, оккупацию, бомбежки, Варшавское восстание как очевидец. Но и здесь она не остается надолго серьезной, не отдает войне себя в плен. Детские игры и влюбленности, "сенсационно-романтические истории", собственная свадьба и рождение детей, напрасные попытки соблюсти хронологию и постоянные перескакивания во времени и пространстве - все это воспринимается как яркая праздничная фантазия, захватывающая неожиданными авантюрными поворотами.
Выдвигались различные гипотезы популярности Хмелевской у русского читателя. "Все это может произойти с тобой!". "Жизнь удивительна!". "В Польше - не на Западе, почти у нас, но все же не у нас". И т. д. Все это верно. Но и еще одно - мы привыкли к несколько унылому, а то и мрачному русскому феминизму, окрашенному в цвета "вамп" и близкому к философски-бытовой чернухе. (Про американский феминизм и вовсе нечего говорить - он совершенно чужд русским.) Хмелевская - женщина до точек над "и", женщина яркая, неординарная, внутренне свободная и сильная. Но любящая жизнь, перед которой никогда не пасует, веселая, красивая, неизменно доброжелательная к своему читателю. Такого друга, я думаю, лестно иметь и мужчине, и женщине. Поэтому читатели с нетерпением ожидают, когда в списках бестселлеров и на книжных прилавках появятся "Шутить и говорить...". Книга 2 и т. д. Продолжение обещано. Оно следует.
Полина КАЛИКИНА