История Новосибирска

 

Хоть и занимается Лейхтлинг сельским хозяйством, его никогда не увидишь

в замасленной телогрейке, запыленным и перепачканным. Одет всегда с иголочки,

в соответствии с веяниями моды и, что называется,

по погоде. Он и на торжественном приеме

в резиденции у губернатора, когда чествовали лауреатов этого самого конкурса "За успешное развитие бизнеса

в Сибири", один из всех был "не в черно-белом", а без пиджака и галстука (зачем они в такую жару?), в по-летнему легкой, элегантной одежде светлых тонов...

 

Врожденные качества - интеллигентность, разумность, стремление быть аккуратным во всем - неистребимы в натуре любого немца, если он даже чернорабочий и, как говорится, никакой Германии не нюхал. Вот и Лейхтлинг, потомок репрессированных немцев из Поволжья, родился в Сибири, вырос здесь, любит эту землю, не мыслит будущего без нее и с упорством, присущим немецкому характеру, старается облагородить ее и навести на ней порядок.

 

Мы едем с Александром Матвеевичем по пыльной проселочной дороге на его "Ниве". Он снова, "по погоде", в светлой, почти нарядной рубашке и в брюках такого же тона.

 

- Видите, это я так накатал здесь дорогу, - рассказывает председатель, он же и водитель-возитель собственной персоны, - каждый день туда-сюда езжу.

 

Наш путь лежит в деревню Украинку, что в двадцати пяти километрах от Черепаново, в "его" деревню. В прямом смысле слова его, потому что построил эту деревню Лейхтлинг. Пока в ней всего одна улица, но ведь лиха беда начало.

 

Когда-то здесь было немаленькое село с таким же названием, но волнами перемен, коими славится наше Отечество, оно было смыто с лица земли. Да так смыто, что ни одной хоть какой-нибудь полуразрушенной завалюшки не осталось. Такая же участь постигла и три других села в близлежащей округе - Казанку, Восточное и поселок Веселый. Впрочем, кое-какие малоприметные следы былой жизни все же остались. Эти приметы старины не столь глубокой Александр Матвеевич знает как никто другой и нас (меня и фотокорреспондента Сергея Дятлова) посвятил в маленькие тайны свои:

 

- Вот здесь, смотрите, цветы-многолетники растут, таких в природе у нас не встретишь, - указывал он на небольшую "диаспору" рослых розовых цветов, ярким пятном разнообразящих дикое разнотравье, которое покрыло пространство, должно быть, бывшего здесь когда-то палисадника. В другом месте, которое ничем не напоминало о былом жилье, он показал нам две березы с совершенно черной корой. Откуда взялись эти "троюродные сестры" местных белоствольных красавиц, неизвестно. Но кое- где попадались все же и верные (традиционные) свидетели бывшего человеческого жилья, - могучие тополя да заросли высоченной крапивы около них. "По улице едем", - говорил при этом Александр Матвеевич. И уж совсем изумила нас такая деталь: в поле, вдали от какого бы то ни было жилья, - старое кладбище, обнесенное новым, выкрашенным в свежий белый цвет штакетником.

Новая деревня Украинка, в которую мы прибыли, - предмет гордости Александра Лейхтлинга. Да и есть чем гордиться:

 

традиционный "набор", который должен оставить после себя на этом свете мужчина (построенный собственными руками дом, посаженное дерево и взращенный сын), он с лихвой перекрыл. И дети есть, и деревья, и... дома.

 

- У меня натура такая - люблю строить, - говорит Александр Матвеевич. - Раньше я работал в торговле, был директором перевалочной базы Маслянинского райпо. С началом перестройки многие стали заниматься "своим делом". Я тоже решился на это. Арендовал в Черепаново в одном здании небольшое помещение под офис, организовал строительную фирму. Начали строить металлические склады в совхозах. Заработали там денег. Потом, в ходе перестройки, финансовых средств у хозяйств не стало, пришлось сворачивать строительство. Но к сельскому хозяйству я уже привык, пристрастился между делом. Попросил земли у администрации района, мне выделили 800 гектаров брошенной, для начала. Это был девяносто второй год. Посеяли пшеницу, немного ячменя, овса. Урожай оказался плохим - лето было дождливое; кроме того, зерно сдавали государству, которое не спешило рассчитываться. Кое-как выкрутились. Были тогда и сомнения, правильной ли дорогой пошли, но дело все же продолжили. Говорят, дорогу осилит идущий... Я в сельском хозяйстве дилетантом был, чувствовал, что надо учиться. И учился - на практике.

Земли, которые арендовал, а затем получил в бессрочное пользование Александр Лейхтлинг, находятся на территории бывшего совхоза "Мильтюшихинский". К первоначальным восьмистам гектарам чуть позже добавились новые площади, в том числе 500 гектаров земли соседнего, Искитимского, района. Сейчас в кооперативе 3520 гектаров.

 

- А не сложно управляться с такими площадями? - спросили мы.

 

- С площадями несложно, специалистов не хватает. Мало стало настоящих механизаторов, которые могли бы нормально выполнять любые сельхозработы - сесть на трактор, пересесть на комбайн, пахать, косить, молотить...

 

Идея построить, вернее, возродить деревню возникла сама собой - ведь надо же людям, возделывающим эту землю, где-то жить. А работают здесь в основном переселенцы - из Казахстана и других районов области. Сформировать коллектив единомышленников - эта задача оказалась не из легких. Приходится людей в буквальном смысле слова сортировать. Ведь многие едут сюда, соблазнившись обещаниями жилья, нормальной зарплаты, хороших условий для содержания подворья, но отбор у Лейхтлинга свой, "не колхозный": это там можно "отболтаться" восемь часов, уйти домой - и хоть трава не расти. А в кооперативе держать не будут пьющих и ленивых. Некоторых уже "проводили в социализм" - так называет Лейхтлинг соседний поселок Семеновский, где люди зарплаты не видят месяцами. И иные из тех, кто вкусил жизни в Украинке, но не смог по достоинству оценить всех ее благ, потом жалели и просились обратно, "в капитализм".

 

Сегодня в Украинке 23 квартиры, некоторые из них пока пустуют. В основном это одноквартирные коттеджи, но есть и двухквартирники. Инфраструктура пока минимальная - один магазин. Ни школы, ни клуба, ни ФАПа нет, да они не очень-то и нужны на этом этапе - в двух километрах от деревни, в Семеновском, есть все эти блага цивилизации. Квартплату, плату за воду с жильцов в Украинке не берут. Через 12 лет, говорит Александр Матвеевич, жилье перейдет в собственность тех, кто в нем проживает. А на теперешней стадии домовладельцы - коллектив кооператива.

 

- А не боитесь такие деньги вкладывать, ведь будущее России непредсказуемо? - спрашивали мы, изумляясь смелости предпринимателя Лейхтлинга.

 

- Я не боюсь жить в любой России, какой бы она ни была, - последовал ответ.

 

- Но ведь вы берете на себя ответственность за судьбу этих людей, доверившихся вам.

 

- Да, беру, но хочу, чтобы и они тоже чувствовали ответственность перед предприятием, перед людьми... Я уверен, что здесь можно организовать зажиточную жизнь...

 

Лейхтлинг говорит, что "сам не рад немецким чертам в своем характере" - упорству, требовательности, стремлению к порядку во всем (с этими мерками он подходит и к людям). Но ведь это не самые плохие качества в человеке. Да, не самые, соглашается Александр Матвеевич, только уж больно много усилий требуется - побеждать российскую разруху.

 

Поспособствовать этой борьбе с разрухой намеревались и заезжие немцы-германцы, что живо интересуются в последние годы жизнью российских немцев и не скупятся на материальную помощь. Предлагали ее и Александру Лейхтлингу, но тот вежливо отказался: мол, спасибо на добром слове, но мне чужих денег не надо, я еще сам Германии помогу.

 

Александр Матвеевич показывал нам дорогие его сердцу места - поля, засеянные элитными сортами пшеницы, любовно, по-хозяйски ухоженные и, несмотря на засуху, сулящие неплохой урожай; пахучее, желтое море донника, оазиса для пчел; чистые-пречистые (ни одной травинки!) пары; клубничные поляны с уже зрелой ягодой; аккуратные стожки сена при дороге; живописные "ворота" в свои искитимские владения - там березы подступают к дороге, а "пересеченная" местность изобилует небольшими водоемами, где водится рыба, птица, ондатра, выбегают на дорогу лисята и зайчата...

 

Наш фотокорреспондент с удовольствием снимал и снимал эти живописные пейзажи, а я, глядя на волнующееся под ветром поле еще незрелого хлеба, поймала себя на том, что мне хочется запеть: "И эту синь, и эту зелень, и тропку тайную во ржи..." Глаза сами собой искали, и слева, и справа у полевой дороги, какой-нибудь заветной, потайной тропки... И не находили ее.

 

Александр Матвеевич рассказывал, как ехал однажды с поля домой и увидел у дороги двух незнакомых людей, мужчину и женщину. Остановился, спрашивает, кто такие. Оказалось, это семья живших здесь когда-то депортированных эстонцев, вернее, дети тех репрессированных. Они здесь родились, выросли. Теперь этот мужчина - военнослужащий. Живут в Киеве, но недавно, дескать, увидели по телевизору передачу о Лейхтлинге и об их возрождающейся деревне (действительно, была такая передача на РТР) и почувствовали ностальгию... Приехали сюда, живут вот в палатке на берегу реки и снимают на камеру родные, милые сердцу места...

 

Мы проехали по единственной пока улице села, полюбовались домами, огородами, видами новостройки - кто-то ладит сруб бани во дворе. Хозяина не видно, по всей вероятности, он в поле. Малые ребятишки "оседлали" бревна и весело возятся у крыльца. Подумалось: где есть дети, там и будущее.

 

После того как Лейхтлинга показали по центральному телевидению, он стал часто получать письма из разных уголков бывшего Советского Союза - из Казахстана, Киргизии, Таджикистана. Люди просятся к нему в кооператив, но не всех Александр Матвеевич готов принять. Плиточники, штукатуры здесь пока не нужны, а вот механизаторам широкого профиля - зеленый свет... Он даже сформулировал объявление для газеты: "Требуются трактористы-комбайнеры, непьющие, способные приносить пользу предприятию и своей семье, в возрасте до сорока лет. Предоставляется жилье, создаются все условия для содержания личного подсобного хозяйства. Зарплата достойная и своевременно".

 

Занимаются в "Заре" традиционными для зоны отраслями сельского хозяйства: полеводством, животноводством, немного овощеводством. Крупного рогатого скота со шлейфом сегодня около 250 голов, 80 дойных коров. Держат 40 лошадей, имеются свиньи (чтобы механизаторы во время страды получали полноценный мясной рацион). Выращивают картофель, свеклу, морковь, опять же для нужд хозяйства, и часть поставляют в санаторий "Жемчужный"; возделывают кормовую свеклу для скота.

 

Вся необходимая техника есть. Еще на заре становления "Зари" купили ее на деньги, заработанные строительством в селах. Сейчас в хозяйстве 11 зерноуборочных комбайнов, 17 тяжелых тракторов, 5 легких, 20 автомашин. Техники, в общем, хватает, но надо бы и обновлять. Однако уж очень это затратно: один комбайн "Дон", к примеру, стоит сегодня 2 миллиона рублей. Целый колхоз должен год работать, чтобы купить один комбайн, возмущенно говорит Александр Матвеевич. А их в хозяйстве нужно иметь как минимум десять.

Есть еще один факт, о котором нельзя не поведать, рассказывая о предпринимателе Лейхтлинге. В райцентре Черепаново он открыл магазин, в который люди идут даже с отдаленных улиц города. А точнее было бы сказать, не открыл - тоже возродил.

 

Мы заглянули в него ненадолго, чтобы посмотреть на интерьер и ассортимент, и были удивлены огромным количеством людей у витрин и прилавков.

 

- Очередь такая, что ли? - спросили у группы пожилых людей, о чем-то оживленно беседовавших. В ответ услышали: "А нам дома скучно, вот мы и приходим сюда пообщаться. Молоко и сливки здесь хорошие - все настоящее, цельное... И хлеб вкусный. И цена подходящая. А главное, хозяин тут хороший..."

 

Молоко и хлеб - из хозяйства "Заря". Есть в кооперативе своя пекарня, где выпекают из своей же муки по 2 тысячи буханок в сутки, да еще всевозможные вкусные батоны и булочки, с начинками, обсыпками и без них. Булка хлеба, к примеру, стоит 4 рубля...

Старожилы поведали нам о том, что на месте этого теперешнего магазина "Сибторг" было то, "о чем вслух не скажешь", - овощехранилище, превращенное в свалку. Это место и взялся окультурить Александр Лейхтлинг. Вот на нем второй год на радость всей округи и стоит теперь магазин с не случайным, а навевающим приятные воспоминания названием.

 

Когда-то, "на момент становления поселка, теперь уже города", здесь была главенствующая торговая точка под названием "Сибторг" - длинное здание старинного типа, просуществовавшее всю войну и многие годы после нее. Потом она исчезла, эта "точка". И вот, спустя десятилетия, снова появилась. Под тем же названием. Старикам приятно. Ну а молодым-то?... Не помнят наверняка?

- Вот вы, Александр Матвеевич, далеко еще не старожил, вам-то самому о чем это название говорит? - спрашиваю у хозяина.

- А я мальчишкой тоже бегал в этот магазин...

 

Здесь же, в толпе, мы случайно встретили коллегу - журналиста-районщика (теперь уже пенсионера) Евгения Петровича Бучнева.

- Я здесь постоянно бываю, - говорит Евгений Петрович, - даже если мне ничего не нужно, почему-то хочется сюда зайти. Может, оттого, что знаю, что здесь было... Я тут недавно нечаянно наткнулся по телевидению на репортаж из Черепаново о предпринимателе Лейхтлинге. Много я за свою жизнь героев всяких репортажей видел. Но этот человек ведет себя так просто, отвечает лишь на то, что спрашивают: вот мое поле, вот колосья, дождя давно не было, но будет, дай бог... Что? Поголовье? Да, вот такое поголовье... Вот моя деревня, вот мои люди... А в прежние времена иной руководитель так бы развил мысль "в свете решений" какого-нибудь пленума ЦК КПСС!.. Я сам писал как-то статью о предпринимателе. Описывал скотный двор, помещение для семян, весовую, ГСМ... И вдруг подумалось: "Господи, так ведь это же колхоз при частном руководстве..."

 

"Открытие", сделанное Евгением Петровичем, напомнило ироничное выражение: "Все вокруг колхозное, все вокруг мое..." Сегодня оно обретает иной смысл - уходит ирония. Потому что земля обретает настоящего хозяина.

 

Анна БЕЛЯК.