Недавно меня посетил старый знакомый К.К. Калиев. Ему уже за семьдесят. Он показал рукопись. На листах из школьной тетради мелким ровным почерком посетитель описал свою жизнь, уделив особое внимание годам детства и молодости.

Было интересно узнать о том, как неокрепший еще паренек работал в годы войны конюхом, рыбаком. Не раз его отмечали за усердие. Однажды Калиева и таких же трудолюбивых ребят покатали в самолете. Вернее, это был гидроплан, на нем прилетел какой-то начальник, чтобы колхозу вручить переходящее Красное знамя Комитета обороны, так как рыбаки в два раза перевыполнили задание 1943 года. Ловцами были старики, женщины и подростки. Да и позже Казихан Калиевич пригодился родному селу Алгаре. В 18 лет его односельчане избирают депутатом, а в 30 - председателем сельсовета.

В повествовании же Калиева главным действующим лицом является не он сам, а еще недавно существовавшее его родное село Алгара, которое располагалось на двух берегах одноименной реки.

В нем проживало примерно 1000 человек. На левом берегу находились рыбозавод, больница, магазин, казармы, ведомственные дома, на правом - колхоз, сельсовет, семилетняя школа, клуб, рыбкооп, магазин, сельские подворья. Сюда ежедневно из Астрахани заплывал пароход с товарами местному рыбкоопу, а увозил продукцию рыбозавода. По весне отсюда уходили караваны с рыбой.

Люди жили дружно, поддерживая друг друга в радости и беде. Был среди них А. Седов. Только у него в 50-е годы имелся единственный моторизированный транспорт - мотоцикл. Да вот беда: ему и всем сельчанам дорогу перегораживала речка Магута, через которую люди переправлялись вброд. Седов предложил всем миром соорудить деревянный мост, что и было сделано. А ведь сельчане могли сделать там земляную дамбу, но они не пошли по этому пути, хотели сохранить проточность речки. Люди заботились о природе.

В 70-е годы Алгара исчезла с лица земли. Только одинокий дом старика А. Цапенко, не захотевшего покинуть родину, еще долго маячил на склоне бугра. Но инициаторов переезда он уже не интересовал. А бегство началось в 60-е годы, когда власти стали делить населенное пункты на перспективные и неперспективные. Чтобы не было пересудов, провели укрупнение сельсоветов, колхозов, предприятий. Села, ставшие по воле судьбы центральными усадьбами, получили материальную поддержку власти, здесь стали строить жилье, производственные и социальные объекты. А в неперспективных, наоборот, закрывались в первую очередь школы, производственные участки. Жители этих сел покидали насиженные места.

Такая участь постигла в Красноярском районе не одну Алгару. Только в 50-70-е годы здесь ушли в небытие примерно двадцать пять больших и малых деревень. Среди них была Теплинка. В те времена в районе имелось всего три средние школы, одна из них - в названном селе. Или взять Хожетай. О его существовании можно почитать, думаю, в архивах Каира, Багдада, Бухары. В этих городах постигал мудрость, изучал медицину во второй половине 18 века житель этого села Кулвай-бин Сеид Гали. Вернувшись домой, он занялся врачеванием. Да так искусно, что после смерти его возвели в ранг аулие (святого). К могиле Сеид-бабы, находящейся у села Малый Арал, до сих пор ходят паломники. Говорят, его прах источает целебную ауру. Хожетай находится на великом шелковом пути.

Нынешнее поколение не знает, что в начале века аксарайская степь тоже была прилично населенной территорией. Там аулами жили казахи-кочевники. По рассказам очевидцев, основным источником существования степняков было животноводство. Естественно, на необъятных просторах ходили тучные стада. В 1925 году здесь проходила “советизация” - своего рода новая регистрация кочевников. Были созданы шесть сельских Советов. Через пять-шесть лет свободных скотоводов загнали в колхозы. Не пожелавшие подчиниться были раскулачены и сосланы в Сибирь. А через некоторое время власти приняли более крутое решение - переселить казахов-степняков на пойменные земли. Задумано - исполнено. Результат - материальное обнищание кочевников. Позже и эти вновь созданные села попали в разряд неперспективных.

Приведу еще один пример. В начале 30-х годов в 15 километрах от Красного Яра было образовано властями поселение для выселенных зажиточных крестьян. Люди здесь работали и жили под присмотром комендатуры. Они обрабатывали землю, разводили скот. Их предприятие стало прибыльным. В 1936 году здесь создали закрытый колхоз, который был оснащен механизмами. Село было электрифицировано. Все за счет работающих! Однако в ноябре 1941 года колхоз расформировали, а население сослали. Оставшееся село со всем добром власти передали колхозу “Вторая пятилетка”, который перевел сюда центральную усадьбу. Новые хозяева быстро растащили оставленное имущество, даже разобрали на личные нужды электролинии. Через некоторое время село вовсе исчезло.

Немаловажно и другое: рядом с исчезнувшими селами остались погосты, где покоится прах близких людей. Живым, теперь уже старикам, туда не добраться, чтобы отдать дань памяти, а иные кладбища уже распаханы, как и сами села. Туда не просто найти дорогу, для молодых людей их названия уже ничего не значат.

Скоро с карты исчезнут Сеитовка, Айсапай, Куянлы, Ясын-Сокан, Степное и другие села, попавшие в санитарно-защитную зону Астраханского газоконденсатного месторождения. По-моему, сеитовцы проявили мудрость. Они потребовали компактного их переселения, чтобы сохранить родственные связи, культуру, обычаи ногайского народа. Жаль, что новому поселению не дали старое название - Сеитовка. А степновцы расселились в Астрахани, хотя они тоже могли в память потомкам оставить историю села.

Я понимаю, жизнь не стоит на месте: одни села исчезают с географической карты, другие появляются на ней. Так было всегда. Но те, что исчезают, не должны бесследно кануть в Лету, память о них пусть передается потомкам. Именно об этом говорит К.К. Калиев в своих воспоминаниях: “Проезжая по тем местам, где раньше была Алгара, я рассказываю внукам о годах, прожитых здесь, о людях, которые находились вместе со мной...”

А. ИСТИЛЕЕВ, соб. корр. “Волги”.