Удивительно ощущение, когда вы попадаете на берега Белого моря. Вы ждете чегото особенного, величественного, а видите самый обычный луг, низкий и сырой. Стоят стога, пасется скот, блестят болотники — их здесь называют лигами. Но если вы наклонитесь и попробуете воду из ляги, то ощутите горький вкус морской соли. И весь луг здесь просоленный и сено соленое, зато такое скот любит больше.
По всему морскому берегу, где в большем количестве, где в меньшем, лежат вынесенные прибоем бревна. А у самого леса, в километре от берега, теми же бревнами определяется «штормовая черта». Сюда море заплескивает в самый сильный шторм.
Тоненькие ниточки клюквы оплетают бревна. На сухом, нагретом солнцем дереве ягоды краснеют раньше, они крупнее, чем на кочках: сладковатокислые, хорошо утоляющие жажду, а у Белого моря не везде сумеешь напиться. Их жалко топтать, и поначалу, как в сказке, «проедаешь» себе дорогу и не идешь по клюкве, и за тобой не тянется алый след, но это, пока не сведет челюсти.
Море совсем безлюдно здесь —ни паруса, ни корабля. Редко прочертит горизонт моторка с рыбаками из Онеги. А так все только море, небо, птицы. Простор всепоглощающий, в котором тонут, растворяются все звуки — не слышишь, что кричит тебе това рищ.
Отлив. Весь огромный залив, ровный, как поднос, обсох. Обмелела река Унежма, и открылось по берегам ее сплошное нагромождение камней. Дальше лес, а за ним в голубой дымке видны скалистые шапки. И так хорошо здесь, что лучше и придумать нельзя.