Великая Отечественная война

 

 

 

Цель — белая берёза...

 

Когда началась война, первыми на фронт уходили мужчины. За ними потянулись женщины, среди них — Александра Черенкова

 

В августе 1942 года собрала она свои вещички и отправилась из своей Ксеньевки в Убинский райвоенкомат. Проводы уходивших на фронт были тяжелыми. Привокзальная площадь не вмещала толпы потрясенных людей, ещё не осознаввших до конца происходящее. Ужас, сумятица, смех, слезы, обещания вернуться... Но каждый из отъезжавших в душе прощался навсегда. Никто не знал, что будет там, впереди.

И вот он — фронт. Её направили туда, где было самое пекло войны: 423-й артиллерийский полк, 158-я стрелковая дивизия 39-й армии 3-го Белорусского фронта. Но тогда ей, восемнадцатилетней девушке, только что окончившей курсы радистов, казалось, что все трудности по плечу. Что она храбрая, что не подведёт. Но в первом же бою, развернув свою радиостанцию для связи со штабом, увидев взрыв разорвавшейся рядом мины и смерть двух сопровождавших её связистов, потеряла сознание. Так прошло её первое боевое крещение.

 

— Очнулась я и слышу, что где-то рядом кто-то стонет, — вспоминает Александра Никитична. — Поднялась я во весь рост, огляделась вокруг и увидела капитана стрелкового батальона. Он был ранен осколками той самой мины. Я — к нему. Перевязала. И вдруг слышу, он называет меня доченькой. Разговорились. Оказалось, что мы с ним земляки. Я — из Убинского района, а он — из Доволенского. Радости нашей не было конца, как будто родного человека встретили. У капитана было четверо детей и старшая дочь — моя ровесница. Так и осталась я для своего земляка доченькой. Идём в бой — он всегда меня с собой берет. Он так и говорил всем: «В бой я иду со своей доченькой-радиосточкой»...

 

Со временем юная радистка стала опытной, привыкла к потерям боевых друзей и канонадам орудий. При виде взрывов уже не падала в обморок. Для неё это была работа. Тяжёлая, мужская работа, которая досталась и ей, молоденькой девушке.

 

И тогда, на передовой, ей мечталось о самом малом: хотя бы на день остановилась война, чтобы снаряды успели подвезти и хоть чуточку передохнуть.

 

— Помню тяжёлый бой, — вспоминает Черенкова. — Мне пришлось обеспечивать непрерывную связь между батальоном и штабом дивизии. Пять дней и пять ночей шли ожесточённые бои. Что довелось увидеть после этого боя, словами не передать. Жуткая картина! Погибли почти все. Все эти пять суток я не отходила от своей радиостанции. Без сна и отдыха держалась до тех пор, пока совсем не обессилела и не потеряла сознание.

 

Это было 18 августа 1943 года. Через пять дней Александра Никитична вновь вернулась в свою роту связи. А через несколько часов опять был бой.

 

— Нашему батальону был дан приказ занять высоту «234», — рассказывает она. — Сделать это было нелегко. Немцы пулемётами и тяжёлыми орудиями отстреливались вкруговую. При штурме этой высотки из восьмисот человек погибло большинство. Но мне опять повезло. Во время боя ко мне подползла санинструктор, моя ровесница. Я заметила, что она ранена в ногу. Нога была перебита... Я взвалила девушку себе на спину и поползла. Но попала под перекрёстный огонь. Задело и меня. Очнулась в части у артиллеристов, которые поддержали нас огнём своих орудий, помогли взять высотку. Тогда в моём батальоне меня посчитали погибшей.

 

В конце декабря 1943 года из-за больших потерь наш полк расформировали. Меня оставили в артиллерии. Но однажды случилась радостная встреча с моими бывшими боевыми товарищами. Мы обнимались, целовались, ребята подкидывали меня вверх, одаривали трофейными подарками. Мы радовались встрече, словно дети. Эти мгновения боевого братства я пронесла через всю свою жизнь.

Правда, вид у меня во время той встречи был жалкий и ужасающий. Во время последнего боя, когда я несла на себе раненого санинструктора, у меня обгорели шинель и шапка-ушанка, вдобавок ко всему, всё это было ещё в крови. Вот этому обгоревшему чучелу, каким выглядела тогда я, было предложено однажды взять на себя обязанности комсорга.

 

То, что Александра Никитична рассказывала о войне, казалось будничным и неглавным. Главным было, как сообщали тогда сводки Совинформбюро, «уничтожение живой силы противника», за что она и получала боевые награды: орден Отечественной войны второй степени, медали «За отвагу», «За взятие Берлина»...

До конца войны прослужила сержант Черенкова в артиллерийских войсках. Она корректировала огонь артиллерии. И это её голосом звучали слова: «Цель — белая береза, прицел — 120. Огонь!»

Она — одна из тех, кто прикрывал артиллерийским огнём прорыв пехоты под Витебском и Бобруйском, Вильнюсом и Брестом, кто отбивал одну за другой танковые атаки противника под Минском, в Польше и Берлине, кто вместе с боевым орудием форсировал Днепр и Вислу. Это были её будни. И она старалась. Старалась быть твёрдой, когда хоронила боевых товарищей, когда была один на один со смертью.

В 45-м Черенковой исполнился 21 год. Война окончилась. И нужно было жизнь начинать сначала.

 

И здесь бывшей фронтовичке не пришлось краснеть. Кроме боевых наград, Александра Никитична имеет и трудовые. Более сорока лет она проработала в торговом объединении. Сначала — счетоводом, затем — продавцом и экспедитором.

 

Вместе с мужем воспитали пятерых детей. Когда умерла жена сына, взяла на себя опеку и над внуками. Сегодня, когда в доме собираются дети, внуки и правнуки, ее материнской заботы хватает всем.

 

Любовь РУСНАК.