ПОТОК времени, то чуть струящийся, почти недвижный, пронизанный теплым светом, то обретающий дикое ускорение в стесненном каменистом русле, вскипающий бурунами и рождающий гибельные водовороты. Стремительное разрушение возведенного гордыми, глубоко набожными предками величественного храма веры; поднявшиеся клубы пыли не застлали взора бредущим куда-то прочь потомкам, хотя некоторые повернули и принялись сооружать что-то из обломков...
В четырех романах Джона Апдайка о кролике описаны четыре этапа жизни одного героя, последний же его роман вместил жизнеописания четырех поколений одной семьи.

Автор 17 романов, Апдайк, вне сомнения, является патриархом американской литературы, хотя ему всего 63 года (возраст пророка, как говорят на Востоке). Стиль и интонация были им найдены сразу, с первых шагов, и, однажды определившись с направлением, он двигался по нему ровно, мощно и уверенно. Вскоре после того, как он окончил Гарвардский университет, его рассказы принимают в "Нью-Йоркере" - журнале, в котором счел бы за честь публиковаться любой американский литератор. Язык Апдайка чист, прозрачен и точен. Недаром, видно, он провел год в Оксфордской школе изящных искусств - его описания, закодированные вербально, в сознании воссоздаются визуально, порой как гравюры, порой как выполненные маслом картины.

В своих романах Апдайк иногда описывает события, происходящие в каких-то экзотических местностях ("Успех"), иногда обращается к сатире или даже чистой воды мистике ("Иствикские ведьмы"), но все же главной темой его творчества является жизнь простых американцев, а точнее, представителей среднего класса обитателей предместья. Действие одного из самых известных его произведений "Беги, кролик" разворачивается в те благословенные времена, когда жены были истинными хранительницами очага, отцы семейств в поте лица добывали хлеб насущный, а "цветные" знали свое место. На страницах последующих книг тетралогии, переносящих нас в столь отдаленное прошлое, вспыхивают страсти, сотрясавшие Америку в 60-е годы - эпоху движения за гражданские права и вьетнамской войны, возникают многокилометровые очереди за бензином 70-х годов. Далее следуют совсем уже недавние периоды президентств сначала Рональда Рейгана, которого Энгстром уважает, и Джорджа Буша, к которому он относится с презрением.

"В красоте лилий" - названием последнего романа послужила строка из "Военного гимна республики" - первым из главных героев появляется Кларенс Уилмот, разуверившийся священник из захолустного городка где-то в Нью-Джерси. Оставив религию, он занимается книготорговлей. Его сын Тедди - личность решительно ничем не примечательная, он живет, стараясь затрачивать минимум энергии.

Его дочери Эсси удается преодолеть традицию унылого существования - она становится киноактрисой и снимается с самим Кларком Гейблом. Однако она оказывается никудышной матерью, а ее сын - втянутым в некую религиозную общину, весьма напоминающую печально известную секту безумцев во главе с Дэвидом Корешом.

Печальна эта сага. Безрадостны и недолговечны семейные союзы главных героев, даже успех здесь всегда оттенен горечью и лишь навлекает напасти. "В вашей стране трудно жить, однако вас можно назвать свободными людьми, - говорит один из персонажей, итальянец-иммигрант, - свободными настолько, насколько это возможно в условиях единоличного правления такого деспота, как Маммона".

Взлеты и падения семьи Уилмотов, трансформация национального характера и мировосприятия - все это на фоне тектонических сдвигов истории.

Показательно, что в 1910 году Кларенс Уилмот ссылается на работы Лейбница, Ницше и Дарвина, 80 лет спустя источником цитат для его правнука являются фильмы "Апокалипсис наших дней", "Выпускник" и др.

Роман открывается эпизодами с участием Мэри Пикфорд, которые сменяются хроникой массовых самоубийств сектантов, - отсюда начинается истечение тончайшей субстанции повествовательной ткани, насыщенной приглушенным экранным мерцанием.

Можно сказать, что многомерное пространство романа создано выразительными средствами, доступными лишь художнику, обладающему усложненным кинематографическим мышлением.

Сергей РЕТИВЫХ, специально для "Новой Сибири"

По материалам журнала "The Economist"