Первыми, кто начал осваивать сеть - как за рубежом, так и в России - были энтузиасты новой коммуникационной системы. Благодаря их усилиям сеть раскрыла свой потенциал и стала привлекательной средой для традиционных СМИ и коммерческих предприятий. Следует уделить особое внимание идеологии первопроходцев Интернета, потому что ее влияние сохраняется до сих пор. Энтузиастов Интернета можно считать представителями причудливой мозаики новых общественных объединений на Западе. Поскольку сеть является идеальной коммуникационной средой для общественных организаций, то многие пользователи Интернета, идентифицирующие себя с другими социальными проектами (экологическими и проч.), разделяют убеждения первопроходцев сети. Или развивают их дальше, как это делает, например, французский философ Пьер Леви, которого мы цитировали ранее.
Любая идеология формулируется в противостоянии. Интернет-сообщество считает своими главными врагами тех, кто хочет ввести цензуру в сети, а также глобальные корпорации и всех сторонников доктрины интеллектуальной собственности, которая рассматривается как разновидность цензуры. Сетевые первопроходцы в целом одобряют борьбу с интеллектуальной собственностью, в том числе с помощью пиратства и взламывания защищенных авторским правом программ. Именно этим объясняется феномен хакерства (хакер - взломщик программ). То, что многими воспринимается как детские шалости, на самом деле является одним из наиболее ярких проявлений новой идеологии, или старого доброго анархизма, если искать ее корни.
Самый известный программный документ, "Декларация независимости киберпространства", которому посвящена специальная директория в поисковой системе Yahoo!,1 появился сравнительно недавно - в 1996 году. Он, безусловно, несет на себе отпечаток той борьбы, которую энтузиасты Интернета ведут против властей и тех, кто предлагает ввести цензуру в киберпространстве.
Правительства Индустриального мира, вы - утомленные гиганты из плоти и стали; моя же родина - Киберпространство, новый дом Сознания. От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, - оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались... Наши личности не имеют тел, поэтому, в отличие от вас, мы не можем достичь порядка посредством физического принуждения. Мы верим, что наш способ правления возникнет на основе этики, просвещенного эгоизма и общего блага... Ваша все более и более устаревающая информационная промышленность желала бы увековечить свое господство, выдвигая законы, - как в Америке, так и в других странах, - требующие права собственности по всему миру. Эти законы провозглашают, что идеи - всего лишь еще один промышленный продукт, благородный не более, чем чугунные чушки. В нашем же мире все, что способен создать человеческий ум, может репродуцироваться и распространяться до бесконечности безо всякой платы. Для глобальной передачи мысли ваши заводы больше не требуются... Мы должны провозгласить свободу наших виртуальных "я" от вашего владычества, даже если мы и согласны с тем, что вы продолжаете властвовать над нашими телами. Мы распространим наши "я" по всей планете, так что никто не сможет арестовать наши мысли. Мы сотворим в Киберпространстве цивилизацию Сознания. Пусть она будет более человечной и честной, чем мир, который создали до того ваши правительства.2
Декларация принадлежит перу Джона Перри Барлоу, проповедника электронных технологий, работающего в журнале Wired. Ее русский перевод был опубликован в "вестнике сетевой культуры" "Журнале Ру", причем автором его стал главный редактор журнала Евгений Горный, ныне - редактор рубрики "NET-культура" в "Русском журнале".
Идеология Интернета в принципе совпадает с определением коммуникационной утопии Филиппа Бретона, ведущего родословную этой идеологии с появления кибернетики Норберта Винера. Разумеется, интерпретации ее у энтузиастов Интернета и Бретона противоположны (см. первую главу о том, что и как перепутал Бретон). Для первых пользователей сети Интернет был новой коммуникационной средой, в которой невозможно установить иерархию, а приоритет отдается общению на межличностном уровне. Можно сказать, что идеология Интернета является продолжением анархистской идеи горизонтальных ассоциаций (например, "Советов рабочих" ситуациониста Ги Дебора). Первопроходцы Интернета не собирались зарабатывать деньги на сети, они стремились создать новое сообщество.
Однако, как иронизирует английский исследователь Брайан Уинстон, энтузиасты новой коммуникационной среды в своем порыве отказывались замечать, кто и сколько платит за поддержание инфраструктуры системы: создание Сети потребовало огромных затрат федерального правительства США и американских университетов.3 Объемный труд Уинстона посвящен полемике со сторонниками технологического детерминизма, т.е. теми, кто считает, что изобретения появляются "вдруг" и приводят к "революциям" в образе жизни людей и обществ. На примере всех технологий электронных коммуникаций Уинстон доказывает, что миф об "изобретателе-одиночке" как источнике открытий не выдерживает критики, а сама новая технология становится "изобретением" только после нескольких стадий прототипов, которые, как правило, разрабатываются параллельно изобретателями в разных странах. Открытие, по Уинстону, возникает только в том случае, если у общества есть потребность в новой технологии. Например, телеграф развивался в Великобритании потому, что он был нужен ей для управления колониями, в то время как в США его развитие определялось потребностями бизнеса и газет. А факс, "изобретенный" уже в начале века, получил распространение значительно позже благодаря потребности активно модернизирующихся стран Восточной Азии в передаче идеографического письма.
Следуя этой логике, мы могли бы предположить, что бурное развитие Интернета вызвано прежде всего потребностью атомизированного общества в коммуникации. Причем речь может идти не только об обмене информацией, но и о строительстве сообществ (communities) по убеждению и интересам. Мануэл Кастеллс, к примеру, рассматривает новые формы общественных объединений одновременно как важную составную часть и реакцию на глобальные процессы трансформации. Согласно его точке зрения, во фрагментированном обществе на место патриархальных структур и традиционных общественных институтов приходят общественные объединения нового типа, не вписывающиеся в партийную и классовую систему индустриальной демократии, начиная от феминисток и заканчивая фашистами, которые используют Сеть в качестве коммуникационного канала.
Впрочем, здесь имеет смысл вспомнить еще один тезис Уинстона о том, что развитие каждой новой технологии неизбежно происходит под влиянием доминирующих экономических структур, политических элит и общественных потребностей, в результате чего происходит ее адаптация к существующей социальной системе. Структура общества и социальных отношений с некоторой задержкой репродуцируется и в сетевой культуре. Сегодня можно говорить о процессах концентрации собственности на информационные продукты в сети.4 И многие традиционные СМИ уже смогли занять лидирующие позиции в новой коммуникационной среде (например, телеканал CNN).
К 1999 году Интернет уже перерос тот этап, когда судьбы Сети находились в руках энтузиастов. Хотя местами их влияние по-прежнему ощутимо, развитие Сети привело к ее коммерциализации. В западном Интернете, где уже более 40% компаний имеют собственные сайты, количество коммерческой информации и товарооборот компаний, торгующих через Сеть, растет экспоненциально (например, объем продаж концерна Amazon, важнейшего продавца книг, музыкальных дисков и видеокассет в Сети, в 1998 году превысил 1 млрд. долларов).
На данном этапе можно засвидетельствовать трансформацию идеологии первопроходцев в некий этический кодекс пользователей Сети, который стал более толерантным, но зато и более распространенным. Компромисс, к которому приходит Интернет сегодня, - это необходимость сосуществования коммерческой и некоммерческой информации в рамках одной коммуникационной среды.
Правда, следует особо подчеркнуть, что расхожая точка зрения о том, что коммерциализация сети входит в конфликт с интересами пользователей не всегда соответствует действительности. Известно, что по-настоящему успешный бизнес может быть построен только на реальных массовых потребностях, поэтому порой экономические интересы становятся чем-то вроде катализатора. Например, известно, что интерес к тем или иным сетевым сообществам радикально увеличивает индекс посещаемости связанных с ними информационных систем и увеличивает время, проводимое за просмотром таких сайтов. Такое внимание к информации вызывает живой интерес у рекламодателей, заставляя крупные порталы уделять особое внимание строительству "сетевых коммун". Если же крупным порталам не удается добиться успеха в этой области (например, в сообществах Yahoo! никогда не участвовало больше 60 тысяч человек), они идут на приобретение уже состоявшихся центров сетевого общения. В случае с крупнейшим сетевым порталом Yahoo! такой сделкой стало оцениваемое в 3,56 млрд. долларов (sic!) поглощение столицы виртуальных коммьюнити GeoCities (www.geocities.com).5
Примечания:
Aдрес директории в Сети.
Барлоу Д. П. Декларация независимости киберпространства. ///Журнал Ру. 1996. #1. Адрес в Сети www.zhurnal.ru
Brian Winston. Media Technology and Society. Routledge, London and New York. 1998. рр.327-329
Подробнее об этом см. в обзоре корпоративной собственности в On-line Journalist Review по адресу http://olj.usc.edu/indexf.htm?/sections/news/98_stories/ojrnews_corpownership.htm
Maria Seminerio. GeoCities to beef up Yahoo!'s portal // ZDNet. January 28.