Корабль все ближе подходит к мысу Дежнева... Я стою на крыле мостика, и мне хорошо видна Полярная звезда. Она прямо по курсу, потому что корабль идет точно на север. Слева по борту материк — Евразия. Черная. зазубренная глыба идет по борту и кажется близкой, потому что ночь сокращает расстояние. Там гдето поселок Наукан. Уже видны огни поворотного мыска. Справа, в стороне 'Аляски, далеко в море подмаргивает чуть красноватый огонек. Это острова Диомида, самая восточная русская земля.
В рубке хлопает дверь.
— Геолог! — кричит штурман. — Через десять минут точка!
Жаль покидать такой наблюдательный пункт, но нужно идти на корму к лебедке.
Вахтенный матрос уже на месте. Он отдает по лебедке стопор и тихонько вертит ручку, подбирая трос. А я выдвигаю изпод шлюпки длинный узкий футляр, отстегиваю замки, навертываю на грунтовую трубку наконечник и подношу ее к борту.
Сейчас работать хорошо, потому что тихо и корабль идет по спокойному морю, словно катится по черному мрамору. Только
 
вдоль бортов и за кормой вода как будто горит неживым зеленоватожелтым светом. То и дело па фоне этого свечения вспыхивают звезды того же топа, но гораздо ярче. Это, наверно, гребневики или медузы.
Светящиеся дорожки за кормой видны далеко, и, когда я перегибаюсь через поручни и смотрю на то место, где работает винт, мне кажется, что на киле, гдето па середине судна, горит мощная неоновая лампа. Черный силуэт грунтовой трубки виден и без подсветки. Наконечник и стабилизатор делают ее похожей на ра, кету. Только она невелика, немногим более метра и весит 20 кг. Трубка висит на раздвигающемся тросе горизонтально — так, как и надо.
—        Майна, — говорю я.
Трубка доходит до воды. Мы травим еще, и трубка входит в воду. Струя сразу же разворачивает ее стабилизатором назад. И вода возле трубки светится, как будто в ней заработал двигатель, и теперь от стабилизатора летят искры, и это вовсе не грунтовая трубка, а ракета на старте.
—        Пошел!
Мы поворачиваем ручки лебедки в разные стороны, барабан вращается свободно. Трубка дергается назад, словно пугаясь, и затем резко идет в глубину.
Трос сматывается с барабана с напряжением, но вдруг мы чувствуем слабину.
—        Есть!
Действительно, трубка прошла толщу воды и ударила в. грунт. Выбираем осторожно. Трубку водит, и трос режет воду. Кажется, что мы вытаскиваем чтото живое, вроде акулы, и вот теперь она мотается из стороны в сторону, бьется и хочет сорваться.
Трубка доходит до поручней, я подхватываю ее и кладу на палубу. Туго свинчивается наконечник, на резьбе скрипит песок. Специальными щипчиками вытаскиваю латунный вкладыш со столбиком грунта. Теперь этому образцу грунта предстоит совершить в ящике длительное путешествие, прежде чем он попадет в вабораторшо, к специалистам — геологам моря.
Все длиннее и тяжелее становятся «грунтовые ракеты», и все чаще стартуют они с бортов кораблей в пучину Мирового океана.